Луиза Эрдрич - Пригоршня прозы - Современный американский рассказ

Кат слишком долго не была дома. Канадская мода — такое возможно? Было бы вполне по-английски сострит, сказав, что «канадская мода» — это оксюморон. Но Кат промолчала, прикурила от зажигалки в ядовито-зеленом кожаном футляре (разрекламированной в майском номере «Лезвия бритвы») из бутика в Ковент-Гардене и взглянула Джералду в глаза.

— Бросит Лондон нелегко, — произнесла она ровным голосом и окинула взглядом модный ресторан на Мэйфер, где они заканчивали ленч; Кат выбрала это место, поскольку платил он. Она не стала бы выбрасывать столько денег, чтобы поест. — Где же я буду обедать?

Джералд заверил ее, что теперь рестораны Торонто — лучшие в Канаде. Он с радостью станет ее гидом. Они побывают в превосходном китайском ресторане, в роскошном итальянском. Он помолчал, переводя дух, и вдруг спросил:

— Я хотел полюбопытствовать. Насчет твоего имени. Кат — это такая дикая кошка?.. — Ему понравилась двусмысленность придуманной шутки, но Кат приходилось слышат такое не раз.

— Нет, — ответила она. — Это «Кит Кат». Шоколадка. Тает во рту. — Посмотрела на него своим убийственным взглядом в упор и усмехнулась, чуть скривив рот.

Джералд смутился, но не отступил. Ее хотят, в ней нуждаются, от нее в восторге — вот суть его слов. Им нужен человек со свежим, новаторским подходом и с ее опытом — иными словами, они готовы платит за это большие деньги. Но кроме денег ее ждет вознаграждение другого рода. Участие в создании исходной концепции, в формировании всей художественной стилистики и полная свобода действий. Он назвал сумму, от которой у Кат перехватило дыхание, но, разумеется, она не подала вида. Теперь она поумнела и научилась скрывать заинтересованность.

И она вернулась, через три месяца оправилась от культурного шока, посетила превосходный китайский ресторан и роскошный итальянский и при первой же возможности соблазнила Джералда, прямо в его кабинете младшего вице-президента. Его наверняка никогда не соблазняли в такой обстановке — если вообще соблазняли. Хотя все произошло после окончания рабочего дня, рискованность ситуации привела его в неистовство. Сама идея. Ее дерзость. Кат в супермодном лифчике, который он видел только в рекламе белья в воскресных выпусках «Нью-Йорк тайме», стоя на коленях, расстегивала Джерадцу брюки прямо перед фотографией его жены в серебряной рамке, фасующейся на письменном столе рядом с немыслимой подставкой для шариковых ручек. В ту пору он был настолько правильным, что чувствовал себя обязанным сначала снять обручальное кольцо и аккуратно положить его в пепельницу. На следующий день он принес ей коробку шоколадных трюфелей от «Дэвида Вуда». Лучшие трюфели, подчеркнул он, боясь, что она не оценит их качества. Кат нашла это банальным, но в то же время милым. Банально, мило, рассчитано на впечатление — в этом был весь Джералд.

В Лондоне она никогда не снизошла бы до такого, как Джералд. Он не был ни забавным, ни сведущим, не был обаятельным собеседником. Но он легко загорался, легко поддавался влиянию — он был чистым листом бумаги. На восемь лет старше нее, однако казался намного моложе. Ей нравилось, как он втайне, по-детски радовался собственной порочности. И был благодарным. «Просто не верится, что это правда», — повторял он гораздо чаще, чем следовало, и главным образом в постели.

Причины такой благодарности Кат поняла, встречаясь с женой Джералда на скучных вечеринках в редакции. Законченная ханжа. Ее звали Шерил. Судя по прическе, она до сих пор пользовалась крупными бигуди и дешевым лаком для волос. Ее ум был подобен дому, в котором все комнаты оклеены одинаковыми обоями от Лоры Эшли: ровные ряды нерасфывшихся бутончиков в пастельных тонах. Наверное, занимаясь любовью, она надевала резиновые перчатки, а потом ставила галочку в списке домашних дел. Слава Богу, с очередной грязной работой покончено. Она смотрела на Кат с таким видом, будто хотела сбрызнуть ее освежителем воздуха. Чтобы отыграться, Кат представляла себе ванную Шерил; вышитые лилиями полотенца для рук, пушистые чехлы на сиденьях унитазов.

Между тем дела в журнале шли плоховато. Хотя Кат не знала недостатка в деньгах для воплощения своих замыслов и работа в цвете позволяла ей испытать себя на новом поприще, она не получила обещанной Джералдом свободы. Приходилось считаться с советом директоров, которые все до одного были мужчинами, бухгалтерами или, по крайней мере, ничем от них не отличались — осторожные и медлительные, как кроты.