Тарьей Весос - Птицы

И все-таки, пока они стояли у изгороди, Хеге сама невольно помогла Маттису попробовать осуществить его план. Он никак не мог отдышаться. Хеге на радостях обняла его и усадила на кочку рядом с собой.

— Сядь и отдышись, — весело сказала она. — Ты весь вспотел, пока бежал.

Они сидели на кочке бок о бок, будто на всем свете не было никого, кроме них, как раньше.

Перед Маттисом блеснул выход — он понял, что ему делать.

Сперва он улыбнулся Хеге.

И она весело улыбнулась ему.

Потом он кивнул.

Она тоже кивнула.

Словно давнишняя игра, которую они забыли и вдруг вспомнили вновь.

Но Маттис был уже не таким простачком, как она думала. Он помнил о своем плане.

— Мы сидим с тобой на кочке, — начал он.

Хеге кивнула. Он продолжал:

— Мы и раньше сидели с тобой на кочке.

— Да, — подхватила Хеге, — это было совсем недавно.

Маттис засмеялся, все шло как надо. Теперь следовало осторожно отбить ее у Ёргена.

— Самое хорошее — это сидеть с тобой на кочке.

Она немного удивилась, и Маттис поспешно добавил:

— По-моему, нам надо почаще сидеть на кочке.

— Да?

— А по-твоему?

Она ответила:

— Ну и сиди, тебе никто не мешает.

Он заметил, что она отделила его от себя. Отступать было поздно, оставалось выяснить все до конца.

— А ты будешь сидеть со мной?

— При чем тут я? — спросила Хеге, глаза у нее так бегали, что ему больно было смотреть.

— Но почему?

— Ты знаешь, с кем я сижу, — ответила она.

Как просто она это сказала, и его план сразу превратился в ничто. От него ничего не осталось. Решительность и изобретательность Маттиса утекли, как вода сквозь сито. Он проиграл, не успев по-настоящему начать.

— Больше мне не о чем говорить, — грустно сказал он и встал.

Хеге промолчала, она даже не повернулась к нему. Маттис прибавил:

— Странно, что кочка не помогла, а я-то думал, что сумею привлечь тебя на свою сторону до прихода Ёргена.

Хеге все еще сидела на мягкой кочке. Наконец она тоже встала.

— Ох, я даже и не знаю, — растерянно проговорила она.

— Что?

— Думаешь, мы не говорим о тебе?

— Говорите, я знаю, — быстро ответил Маттис.

— Мы сделаем все, что сможем, — сказала она. — Надеюсь, ты это понимаешь?

Маттис не слыхал ее. Он только видел, что она вошла в калитку и скрылась в доме. Его занимало другое: блестящая мысль. Что такое блестящая мысль, если уж на то пошло? Ничто. Ты явишься с ней, но стоит умному только раскрыть рот — и она как мусор упадет на землю. Хеге хватило одного или двух слов, чтобы он пропал, а его план рассыпался в прах.

Сделаем все, что сможем, сказала она. Что она в этом понимает!

С перевозом было покончено. Нрав у Ёргена был крутой. Каждое утро Ёрген брал Маттиса с собой в лес.

— Ты должен учиться, — сказал Ёрген, он был немногословен, спорить с ним было бесполезно. Маттис ворчал, но ходил на лесосеку.

Однажды, вернувшись измученным после тяжелой работы, он получил своеобразное угощение и от Хеге.

— Тебе нужно пройти эту школу, — сказала она.

Ну как растолковать ей, что его мысли, которые, словно лучи, идут прямо к веслам, когда он плавает на лодке, не признают ни топора, ни скобеля. Хеге ничего не понимала.

В лесу Ёрген был добрый, этого у него не отнимешь. Он выискивал для Маттиса деревья потоньше, чтобы их было легче рубить, а потом и валил их за него, почти все. Успехов Маттис не делал, ему хотелось одного — поговорить с Ёргеном о Хеге.

Наконец это ему удалось, они сидели и пили кофе. Маттис устал, хотя сделал очень мало, — он чувствовал себя заживо погребенным под кучей еловых веток. Ёрген и Маттис растянулись на земле, положив головы на камни, и прикрыли глаза.

Вот сейчас, самое время.

Вперед на грозу! — подумал Маттис, чтобы подбодрить самого себя. Он приподнялся. Ёрген тут же открыл глаза, он был настороже.

— Давай, Маттис, отдохнем еще немного.

— Нет, мне надо поговорить с тобой, — грозно начал Маттис, другой тон тут не подходил.

— Тогда выкладывай.

— Ты небось видишь, что с каждым днем я работаю все хуже и хуже?

Это была правда. Маттис и в самом деле работал еще хуже, чем вначале. Ёрген все видел, и потому ему было неприятно услышать это от самого Маттиса.

— Да, просто не пойму, что ты за человек? — На этот раз голос у Ёргена был злой.

Он-то и придал Маттису мужества, этот злой голос.

— А ты что за человек? Кто отнял у меня Хеге? Это, по-твоему, хорошо?

Ёрген смутился.

— Так уж получилось, — сказал он.