Михаил Веллер - Накануне неизвестно чего

Они проповедуют наказание за любое неодобрение гомосексуализма – более того, за признание нормальной естественной любви имеющей хоть какие-то преимущества над однополой! Этот морально-интеллектуальный терроризм они называют свободой и толерантностью.

Дошло до того, что сегодня в «свободном мире» содомиты с ненавистью преследуют и травят тех, кто придерживается элементарной истины, не подвергавшейся сомнениям еще сорок лет назад. При этом они категорически отворачиваются от того элементарного факта, что отдельных людей нельзя рассматривать в отрыве от всего социума, частью которого они являются – и принципиальный отказ от естественного продолжения жизни своего народа объективно есть утверждение своего личного взноса в гибель своей страны, культуры, цивилизации.

…Возмездие движется с двух сторон – и обе не лучезарны. Ислам загонит гомосексуалистов в глубокое подполье под страхом смертной казни согласно шариату. А технический прогресс превратит людей в киборгов, а процесс размножения механизирует. И останутся прекрасные сказки о юных влюбленных, юноше и девушке…

(Исторический постскриптум. Люди прежних тысячелетий и веков хорошо знали: не давай слишком много прав уродам – это обернется злом для нормальных людей. Кривой карлик не может претендовать на любовь красавицы, и Суд по Правам Человека ему не поможет – козни же его по овладению красавицей плохо кончатся.)

Ни один закон не может сделать всех счастливыми – но есть много законов, которые могут сделать всех равными в несчастье.

1. Баран – это вещь! На огне, с лучком и помидора ми, замаринованный в белом вине! А если молодой, годовалый – ах, шашлык во рту тает!

И у баранов – несчастье специфическое. Если ты одного барашка упустишь свалиться под обрыв – за ним обязательно прыгнет второй. За ним третий. Четвертый. Пятый, шестой – и пошли обвалом!.. Ухнет весь гурт, если не отгонишь от края.

А инстинкт такой у барана, сущность его баранья: как сосед – так и он, как все – так и он. Режут его – лежит смирно и не понимает: привык слушаться более авторитетных.

2. Наши предки победили и выжили в борьбе как с природой, так и с себе подобными. А жили стаями по 20–50 человек. Вожак с воинами-охотниками, женщины с детьми, молодежь-подростки. Для выживания необходима была координация действий. Собирать коренья – все самки, на охоту – все самцы: и у всех сознание необходимости, правильности единства поведения. Единство взглядов на жизнь у всех. Прокормиться надо! А опытные и умные – старшие вокруг вожака – лучше знают, как надо.

Сражения с врагами-соседями важнее и показательнее всего. Каждому драться в полную меру сил! Сильные – бьются с сильными, слабые – помогают всем возможным. Враг слабее – уничтожить, враг сильнее – бежать, защищаться – отчаянно: пощады нет, убьют и сожрут. А дезертировать одиночке бессмысленно – один в мире не жилец, его любой уничтожит.

Так складывается мораль, и осаждается как инстинкт: в единстве сила! Будь со всеми, делай как все – это главнейший социальный закон.

3. И когда в психологических опытах XX века испытуемый, следуя за всеми, называет короткое длинным, а длинное коротким, не доверяя собственным глазам – это не слабоумие. Не патология. Это социальный инстинкт! Потому что быть заедино с окружающими – важнее, чем видеть правильно, да остаться в одиночестве. Ошибившись все вместе – вы можете все-таки победить и выжить. Но отщепившийся одиночка – не выживет, будь он трижды прав.

Группа, спаянная единством – это система. Сила ее больше простой суммы сил отдельных ее членов. Она выжила и существует – это доказательство ее жизнеспособности: то есть гарантия верных ее взглядов. А одиночка выжить не может ни при каких взглядах, это тоже гарантируется. Поэтому методологически, принципиально верно – верить всем, а не себе.

4. Конформизм, соподчиненность согласованных взглядов – есть одна из необходимых, базовых, исконно присущих черт психологического устройства личности – человека социального, человека социосистемного, человека как политического животного.

5. И когда Уильям Троттер, британский полевой хирург 1-й Мировой, сформулировал поведение солдатских масс под огнем как «стадный инстинкт» – он был, конечно, прав. При извержении вулкана или лесном пожаре, кораблекрушении или эпидемии – люди тоже ведут себя одинаково (о прочих животных сейчас не говорим). А именно: когда из поступающей информации человек не может самостоятельно сделать вывод о необходимой, адекватной поведенческой реакции – он прежде всего и неизбежно копирует поведение окружающих, коллектива.