Александр Морозов - Центр

Визитец-то вышел недолгий, можно сказать, и нескладный. Всех троих быстро втолкнули в какую-то тесную комнатку, казавшуюся просто клетушкой из-за толпившегося в ней народа. Не успел Дима посовать ладошку некоторым из тех, на кого быстренько, нервненько указывала Оля (здесь вообще все делалось быстро и нервненько), как раздвинулся бамбук, отделявший загончик от прихожей, и появилась массивная, львиная голова с а м о г о. Тоже Марина, но не артистка, та, что в громадных дымчатых очках, рванулась было к нему, но с а м величественно покивал Свентицкой и сразу же исчез за бамбуком. Оля, шепнув Хмылову: «Я недолго», — исчезла вслед за ним. Вокруг Димы зашептались, зашелестели:

— Вы чувствуете, какое поле?

— Какая мощная тепловая волна!

— Да, да, у меня как огненный столб прямо через лоб прошел.

— Да, вот это силища!

У Димы через лоб ничего не проходило, и он стоял среди шелестевшей вокруг зеленой глупости, как черный, обгорелый пень. Нечем шелестеть было. И незачем. Он ждал Олю. И хоть ждать-то пришлось недолго. Оля появилась из-за бамбука, подошла к дымчатоглазой и что-то ей зашептала. Марина с «Волги» важно кивала головой, Свентицкая рассеянно и как бы с огромным усилием потирала свой лоб и виски, рассеянно и доверчиво, по-домашнему оглядывая сгрудившихся. Сгрудившиеся шелестеть перестали, не без почтения и даже некоторой опасливости взирали на побывавшую т а м. «Ну вот, совсем ушла, — заканчивала Оля Марине, — от висков, понимаешь, и волнами… А потом совсем на нет ушла. А так ломило, когда ехали сюда… Я прямо думала, погибаю. Иди, он ждет тебя». — Оля показала Марине глазами на бамбуковую занавеску, так же взглядом дала Диме понять, чтобы он следовал за ней, и они вдвоем, ни с кем не прощаясь, быстренько покинули типовую экстрасенсорную квартиру.

Когда вышли из подъезда, Дима спросил:

— С чего это ты погибала?

— Да ничего серьезного, — ответила Оля, сразу отбрасывая бормотание, лопотание и вообще все, что происходило там, наверху, «быстро и нервненько». — Просто голова немного разболелась.

Дима хотел что-то расспросить и уточнить, но Оля все его попытки пресекла. Она повертела надетым на указательный палец (пальчик, конечно) брелоком с ключами от машины и, наклонившись к Хмылову, выдохнула на ухо:

— Пойдем подождем ее в машине. Мне Маринка ключи дала… «Волга» хорошо стоит, в переулочке, там хоть целоваться можно.

Тут уж Дима ничего не стал уточнять — он на какой-то момент почувствовал, что сходит с ума, то есть становится моложе лет на двадцать, именно от того, что выдохнула на ухо, именно от ее «хоть целоваться», именно от «хоть»…

«Волга» действительно стояла хорошо, и они сели на заднее сиденье и несколько минут пытались удержаться на этом самом «хоть». Когда совсем уже нечем стало дышать, Свентицкая резко отодвинулась от него и вертанула ручку, опускающую боковое стекло.

Дима вынул пачку сигарет, прикурил, подумал, что сходить с ума лучше реже, чем чаще. Что-то еще в этом же роде подумал. Подумал о том, что все это вообще не мысли, и тем лучше. Свентицкая, не придвигаясь и не оборачиваясь, дышала воздухом, облокотись на опущенное стекло, — протянула к нему руку, и он вложил в нее сигарету. Все так же не оборачиваясь, она глухо сказала:

— Прикури.

Он прикурил вторую сигарету, и Оля взяла ее.

У Хмылова все-таки лопнуло терпение:

— Слушай, ну и чего мы ждем эту мымру? Занеси ей ключи наверх и…

— У этой мымры, — ответила Оля медленно, повернувшись наконец к нему и откидываясь на сиденье, — у этой Мариночки квартира раза в два больше, чем у той. У которой мы с тобой были.

— Так что, — спросил простодушный (в этом случае простодушный) Дима, — она нас пускать будет? Обещала, что ли?

Оля с некоторым даже восхищением отметила безграничность, некоторую даже первозданность Диминого простодушия и с ленцой, как врастяжку мяукает спокойная кошечка, объяснила:

— Не в этом дело.

Для Димы, впрочем, это было «объяснение» того, что околонаучная Олина жизнь, как и сама наука, имеет много гитик.

— Непонятно все-таки, — пытался дообъясниться он, — ну ты из-за нее приехала, ладно… Но зачем ей-то самой? На ней, если трактор забарахлил, так в самый раз насчет пахать…

— Дама высшего общества, — начала Оля, а Дима… ну, это-то он знал, а раз знал, то и подхватил:

— …должна иметь любовника?

— Дама высшего общества, — повторила Оля, — должна иметь своего экстрасенса.

И лишь несколько месяцев спустя, когда Дима уже окончательно и бесповоротно начал новую жизнь и даже на удивление быстро успел взматереть в ней, успел расположиться, как в старой и привычной, допетрил он и докумекал, что с и е было за приглашение. Что значило оно.