Анна Берсенева - Вангелия

– Чтоб сильнее болело, – ответила Вангелия. И добавила: – Не расстраивайся. Если мстить не станешь, то своими глазами увидишь, как убийц твоего брата судить будут.

– Правда? – встрепенулся он.

– Правда, – кивнула Вангелия. – Увидишь суд на теми, кто твоего брата убил. Как тебя зовут? – спросила она.

– Димитр Гущеров. Я из Петрича сам.

– Димитр? – почему-то вздрогнула Вангелия.

– Ну да, Димитр. Митко.

– Митко… – повторила она. И велела: – Теперь иди.

У двери Митко обернулся.

– Вангелия, – поколебавшись, спросил он, – а откуда ты все знаешь про меня?

– Я многое даже про чужих людей знаю. А ты мне не чужой.

– Мы ж с тобой не родня! – удивился Митко.

– По крови не родня, – кивнула Вангелия.

– Да я тебя первый раз вижу! – зачем-то добавил он.

Как будто она сама этого не знала.

– Но ты мне не чужой, – повторила Вангелия.

– Что это значит?

Она не ответила. Вздохнув, Митко снова пошел к выходу. И снова обернулся.

– Вангелия, раз ты все про меня знаешь… – сказал он. – Что ж ты мне про мою судьбу ничего не скажешь?

– А твоя судьба простая.

Она пожала плечами. Митко показалось, что усмешка мелькнула на ее губах. Но наверняка он этого сказать не мог – про усмешку. Ничего нельзя было сказать наверняка про эту загадочную женщину…

– Какая же моя судьба? – спросил он.

– Твоя судьба – быть моим мужем.

Ошеломленно, будто на призрак, смотрел Митко Гущеров на Вангелию Сурчеву.

«И правда, загордилась она! – сердито думал он потом, уже шагая по дороге, ведущей из Струмице в Петрич. – Или совесть потеряла. Надо же постороннему парню такое сказать!»

Но с каждым шагом, уводившим от дома Вангелии, пыл его все более сходил на нет. А когда улицы Струмице скрылись за поворотом дороги, Митко и вовсе остановился…

Ванга сидела в палисаднике и пряла шерсть.

«Как это она вечером прядет? Ниток ведь не видно, – подумал Митко. Но тут же сообразил: – Ну да, ей же все равно».

– Вангелия, – негромко сказал он, – это я.

– Я знаю, Митко, – не отрываясь от своей работы, кивнула она; удивления не слышалось в ее голосе. – Ты можешь не говорить, что это ты. Про тебя и так знаю.

– Я… понимаешь… – сбивчиво проговорил Митко. – Я… ну, просить тебя хотел…

Когда совсем стемнело, Любка вышла из дому, оглядела двор – куда это Ванга подевалась? И увидела, как из палисадника быстро вышел какой-то солдат и, перемахнув через изгородь, исчез в темноте.

– Ванга! – встревоженно позвала она. – Ты где?

– Здесь, здесь, – донеслось из палисадника.

– Зачем солдат приходил? – спросила Любка, подходя к сестре.

– Мы с тобой уезжаем, сестричка, – вместо ответа сказала Ванга.

– Куда это? – удивилась Любка.

– В Петрич.

– Почему вдруг в Петрич? – не поняла та.

– Митко меня замуж позвал. А он в Петриче живет.

– Какой Митко? – машинально переспросила Любка. И тут же ахнула: – Ванга! Как – замуж? Ты что?!

– А что? – пожала плечами Ванга. – Вот этот парень, что сейчас приходил, замуж меня берет. – Любка расслышала, что в голосе сестры звучит гордость. – А что, на мне и жениться нельзя?

– Можно, конечно, – пробормотала Любка. – Только… – И найдя причину, воскликнула: – Только ведь он солдат! Ты его и не увидишь.

– Его в запас отпускают, – сказала Ванга. – Через три дня он за нами приедет. В Петриче вся его семья живет, и мы с тобой туда переберемся. За что нам здесь держаться, сестричка? Отец в могиле. Васил по людям батрачит. Томе и вовсе…

Она горестно вздохнула. Брата Томе немцы угнали работать в Германию, и неизвестно было, жив ли он.

– Но, Ванга… – пробормотала Любка. – Как же этот Митко не боится тебя замуж брать? Ведь ты слепая! И старше его, – бесцеремонно добавила она.

– Выходит, не боится, – пожала плечами Ванга. – Митко не из пугливых. Он сильный. Будет нам опорой.

Все труднее было старой Магдалене выходить из дому. После того как от чахотки умерла невестка, вдова убитого старшего сына, Магдалена попросила ее родню забрать внуков: понимала, что ей с ними не справиться. Правда, жена Митко говорила, чтобы дети оставались – мол, они с сестрой будут за ними ухаживать, – но Магдалена этому не верила. Стоило ей поглядеть на эту Вангелию, на которой в одночасье, слова никому не сказав, благословения не попросив, женился ее младший сын, как ей и жить становилось неохота. Как мог Митко до такого додуматься – слепую в дом привести?! Разве они богачи какие, чтобы лишний рот кормить?