Виктория Токарева - Кругом один обман (сборник)

Алекс женился на некой Соне, жил с ней душа в душу, а теперь Соня умирала. Лежала в больнице. У нее были какие-то показатели, несовместимые с жизнью. Какие-то высокие цифры, которые не удавалось понизить. Врачи ждали конца. Алекс был предупрежден. Он посещал Соню в больнице, но она находилась в сумеречном сознании. Алекс сильно огорчался, но понимал: надо трезво смотреть на вещи, искать новую подругу, искать и находить теплое место.

Он достал старые записные книжки, позвонил Фиме. Фима, как это ни странно, жила по старому адресу. Ее телефон не поменялся. И сама Фима тоже мало изменилась.

Алекс хотел перевезти Фиму к себе в квартиру, но было неудобно перед соседями. Решили подождать. Недолго осталось.

Алекс и Фима приехали ко мне с банкой меда. Стали делать витаминный напиток. Его состав: мед, лимонный сок и чеснок.

Лимоны и чеснок нашлись в моем доме. Фима перекрутила их в блендере, потом смешала с литровой банкой меда. Получилась гадость несусветная. Ошибка – в количестве чеснока. Надо было положить пару зубчиков, а Фима ухнула пять головок. Мне стало жалко мед – натуральный, душистый. А теперь куда эту адскую смесь? В десерт – не пускает чеснок. В мясо? При чем тут мед? Абсолютно бесполезная бурда.

Фима не огорчилась. У нее было чудесное настроение. Они с Алексом были наполнены радостным интересом друг к другу. Фима преобразилась. Из активной и вульгарной Кабирии она превратилась в мягкую, гармоничную, практически интеллигентную женщину.

Я смотрела и понимала: все-таки женщина без мужчины, как без ноги, передвигаться можно на костылях, но неудобно, неэффективно и уродливо. А сейчас Фима пребывала на двух ногах, и обе ноги были красивые, сильные, с большим сроком годности.

Мы уселись за стол. Пили, закусывали и беседовали. Я поймала себя на том, что под Алекса не надо подстраиваться. Мы общались на равных.

В какой-то момент Фима достала листки со стихами. Протянула мне.

– Чьи это? – не поняла я.

– Мои.

Ага! Вот он, момент истины. Вот зачем Фима добивалась знакомства со мной. Она хотела получить консультацию и протекцию.

От писателя все именно этого и хотят. Побочное действие популярности. Я каждый раз надеюсь, что люди жаждут прикоснуться к моей бессмертной, неповторимой душе. А вот фига два. Все хотят отщипнуть что-то для себя лично. А с другой стороны: почему бы и нет? Когда я делала первые шаги в литературе, я тоже бегала с листками и консультировалась. Мне помогали. Значит, и я должна помочь.

Я опустила глаза в стихи Фимы.

Невольно вспомнила рассказ Всеволода Иванова «Сорок первый». Там героиня Марютка писала стихи. Я запомнила такую строчку: «Двадцатеро в степь ушло». Это значит: двадцать человек ушло в степь. Марютка была безграмотна и бездарна в поэзии.

От стихов Фимы на меня пахнуло тем же самым – бездарностью и безграмотностью. Я молчала.

– Ну, как вам мои стихи? – не выдержала Фима.

– Это не стихи, – сказала я.

– А что?

– Ничего. Пустое место.

– А Дементьев похвалил.

– Наврал. Не хотел тебя обижать.

– А вы не могли бы позвонить композитору Игорю Крутому?

– Зачем?

– Пусть он напишет музыку на мои стихи. Я буду поэт-песенник. Как Рубальская.

Я позвоню Игорю Крутому, а он потом скажет: «Кого ты ко мне прислала?»

– Пусть Дементьев позвонит, – предложила я.

– Ну как же… Мы же с вами знакомы. Можно сказать, дружим.

Фима не понимала: есть вещи, которые не даются по блату – это счастье и талант.

Фиме казалось, что все можно достать и купить.

Алекс разлил вино по фужерам.

– А что же мне делать? – спросила Фима.

– Ничего не делать, – посоветовала я.

– Я тоже ей говорю: зачем тебе эти стихи? – поддержал меня Алекс.

Фима нам не верила. Сидела с недовольным лицом. Она была человеком активных эмоций. Эти эмоции в ней кипели и бурлили. Она выкладывала их в своих стихах, но получалось «двадцатеро в степь ушло». «Сделать хотел грозу, а получил козу», как пела Пугачева. Но Фиме казалось, что ее коза – это как раз гроза, во всяком случае не хуже. Ее убивало наше непонимание. Но ничего. Алекс ее утешит, и довольно скоро. Не позже, чем сегодня.

Голос Бориса Белого был глухой и слабый.

– Ты где? – крикнула я в телефонную трубку. – В Москве или в Париже?

– Я в больнице. У меня инфаркт. И депрессия.

– А Оля где?

– Оля ушла.

– Как? – не поняла я.

– Ушла и украла у меня кольцо.

– Господи…

История оказалась такова: наше посольство в Париже давало прием в честь высокого гостя. На приеме присутствовали богатые виноделы, муж и жена, и их сын Поль Валери.