Рейнолдс Прайс - Земная оболочка

— Живописью, — сказал Хатч. — Подруга Рейчел, Элис, помогает мне. Она считает, что меня стоит учить. — Хатч рассмеялся, но вдруг умолк. Можно было рассказать сейчас о ней (об одиночестве Элис и ее спокойствии); это расположило бы к ней Роба еще до того, как они встретятся утром. А вдруг чересчур расположит? Пожалуй, лучше промолчать.

Роб спросил: — Ты, конечно, был на могиле Рейчел?

— Нет, не был. — Хатч помолчал и затем сказал правду, в которой не видел ничего для себя постыдного: — Честно говоря, я забыл. Я видел ее фотографию, сделанную перед самой вашей свадьбой, снятую неожиданно.

— Любой мой поступок был для Рейчел неожидан. Она никогда ни в чем не верила мне — не верила, что я хочу быть с ней, что я действительно тут, когда я сидел рядом или ласкал ее ночью, не верила, что, уйдя куда-то из дому, вернусь. Она все время ждала, что я исчезну, сомневалась, есть ли я вообще. Это и привело ее к смерти. Почему это так было — до сих пор не понимаю.

Хатч сел, опершись спиной о подушки. — А я понимаю, — сказал он. — Очень даже хорошо понимаю. Именно поэтому мне нужно жить отдельно от тебя.

— Ты все еще так считаешь?

— Да.

— Я думал, что в твоем предприятии будет место и мне; может, тебе понадобится хороший дворник.

Хатч сказал: — Я уже написал Грейнджеру.

— Тогда я снимаю свою кандидатуру. Куда мне до него. — Тон Роба оставался легким, но разговора он не продолжил.

Они молчали довольно долго. Было похоже, что Роб задремал, и Хатч уже собрался встать и прикрыть его одеялом.

Но тут Роб спросил: — Ты хочешь спать?

— Нет, папа, совсем не хочу.

— Можно, я расскажу тебе что-то, что всплыло только что в памяти, — пока снова не забылось?

— Да, папа, — сказал Хатч.

Роб собрался с мыслями. — Ты вот только что упомянул нашу с мамой свадьбу. Она состоялась утром в этом самом доме, а после был большой пир для всех приглашенных. Делла готовила, а Грейнджер и Грейси подавали. Затем Элис и один мой приятель, который вскоре после этого умер (Найлс Фитцхью из Фонтейна), отвезли нас на машине в Линчбург, где мы должны были сесть на вашингтонский поезд — наше свадебное путешествие. Где-то в Западной Виргинии выпал сильный снег, и оказалось, что поезд порядком опаздывает, может, даже не придет до следующего утра. Элис и Найлс посидели с нами до темноты на вокзале, а потом Найлс поехал дальше, а Элис пошла домой. Мы же с твоей мамой дали денег негру носильщику, чтобы он пришел и сказал нам, когда будет известно время отправления поезда, а сами перешли дорогу и сняли себе номер в старой гостинице, в которой останавливались престарелые коммивояжеры и престарелые железнодорожные служащие (как сейчас подумаю, все они были люди приблизительно моего теперешнего возраста). За два последние дня мы с ней устали до изнеможения, а Рейчел всегда была слабенькая, так что мы решили лечь, даже не поужинав…

— Роб… — перебил его Хатч.

— Да?

— Послушай… — Он довольно долго молчал. — Ты считаешь, что мне надо знать все это?

— То есть? — спросил Роб.

— Нужно ли мне слушать все это? А то мне только грустно от таких рассказов.

— Я знаю. — Роб задумался, но потом сказал: — Все равно нужно. Я твердо убежден в этом. Ты страдаешь главным образом от непонимания.

Хатч сказал: — Ну ладно.

— Как я уже сказал, мы сильно устали, а Рейчел необходимо было оберегать от переутомления (хотя сама она делала все, чтобы переутомиться, для нее ничего не было слаще); кроме того, у меня не было уверенности, что носильщик вовремя предупредит нас, так что я сказал, что раздеваться мы не будем, а только скинем ботинки и полежим немного в темноте. Она согласилась и улеглась прямо как была в костюме, натянув поверх голубое одеяло, лежавшее в ногах. Я потушил свет и тоже залез к ней под одеяло. Она поцеловала меня по-братски, и уже через двадцать секунд я спал крепчайшим сном. Мы несколько месяцев жили в соседних комнатах, вот тут прямо над головой, но мне никогда прежде не приходилось лежать подле нее. Я даже почти и не касался ее. И, что самое забавное, я понимал, что отдыхаю душой. Погружаясь в сон все глубже и глубже, я каким-то внутренним оком видел, что очищаюсь, поистине обновляюсь.

— И Рейчел тоже?

— Сильно сомневаюсь.

— И что же тебе снилось?

— Не помню. Это было так давно.

— Я просто спросил. Ты ведь часто видишь сны.

— Откуда ты знаешь?

— Ты разговариваешь во сне.

Роб рассмеялся. Прошло довольно много времени, прежде чем он заговорил снова. — И тогда я разговаривал, — сказал он. — Рейчел даже пришлось разбудить меня, так я ее перепугал.