Иван Бойко - Смотрю, слушаю...

«Побежал! — злорадно рассуждал Данила Тимофеевич. — А зачем, спрашивается? Даже не поел как надо. Как же тут не согнуться? А куда побежал? Спасти овец от волков? От каких волков?»

На улице уже таял снег. Гребни хат, видно в окошко, посерели от пара. Уставились из сугробов черные столбы. Слышалось, как хлюпали ногами прохожие. И у Данилы Тимофеевича хлюпали глаза.

В окошко завернуло солнце. Растеклось красным пламенем по стеклам. Держалось долго. И на это пламя надвинулось что-то, точно дым.

— Данила Тимофеевич, слышите? — прошумел дым. — Сына вашего в больницу отправили! Упал на дороге!

Данила Тимофеевич не успел ничего разглядеть. Дым скользнул с окна. Превратился в звук шагов, потрясающих пол, стекла, цветы. Посыпались листочки. С подоконника сорвалась грязная струйка, жгуче кольнув руки. Данила Тимофеевич вскочил. Воткнул свою бородку в калачик и сквозь колышущую пленку в глазах увидел за плетнем черное мелькание: приходил кто-то…

— Упал на дороге, — точно услышал Данила Тимофеевич отделившийся собственный голос. — Да что ж это?..

Сорвался. Сшибся в дверях, разделяющих хату, со старухой.

— Ты слышал? — дохнула на него огнем старуха. Данила Тимофеевич отпихнул ее. Опрометью кинулся из хаты. А на пороге точно дернул его визг Кучмана. Он споткнулся. Падая, встретился с надвигающимися на него глазами в луже, образовавшейся снова. Глаза его, Данилы Тимофеевича, а казались глазами Кучмана. Рядом с ними отражалась хата и почерневшие бревна…

— Это што визжит? — опять опалил крик старухи. — Чи с ума мы сходим?..

Ох, горько Даниле Тимофеевичу! Как горько!

Рядом с ним, в луже, качалось небо, весеннее, синеглазое, безоблачное, как улыбка сына…

Ну, на самом интересном месте перебивают!

— Если не Виталий Витальевич, меня нет, меня нет… Людочка, меня нет…

— Знаю, знаю, Игорь Игоревич. Усвоила, ля-ля, ля-ля…

— Тсс… — замирают в кабинете.

— А кто спрашивает? — интересуется Людочка. — Ля-ля… Железнов? Товарищ Железнов? Игоря Игоревича нет, угу, та-ра-ра…

— Умница! Чудо-секретарша! — перемигиваются Игорь Игоревич и приезжий дружок. — Что надо!

— Игорь Игоревич где? — Людочка трогательно ожидает подсказки. — Он уехал куда-то… Мало ли что секретарь! Уехал и все, он мне не докладывает.

— На ферму уехал, — подсказывает Игорь Игоревич.

— На ферму уехал. На какую? — Людочка знаками умоляет подсказать. — Сейчас вспомню…

— Да любую назови. На первую! — морщится Игорь Игоревич.

— Любую назвала и все! — морщится и приезжий.

— На первую уехал, на МТФ, — исправляет свою оплошность Людочка и смотрит: так ли добавила?

Те кивают: «Так, так».

— Так я с первой МТФ звоню. Его здесь нет, — слышится в трубке.

— Ну и что ж что нет? — не теряется Людочка. — Значит, он еще не приехал. Или уже уехал.

— Умница! Молодец! — восхищаются приятели.

«А когда он будет у себя?» — в трубке.

— А это вы у него спросите, товарищ Железнов! Ля-ля… — Людочка сердито бросает трубку. — Надоел этот Железнов! Ля-ля…

— Ай, Людочка! — восхищается приезжий. — С такою можно работать.

— Замечательная помощница! — подтверждает Игорь Игоревич. И смеется: — Этот Железнов уже третью неделю звонит. Я ему пообещал электрический двигатель: что-то там придумал для птичника, внедрить хочет. Только дудки ему! Потому что свинья порядочная. На собрании так и норовит ущипнуть. Так и норовит! Чую, под меня роет яму, на ромбик надеется…

— Такого утопить мало, а не то что дорогу давать, — говорит приятель.

— Дорогу? Только через мой труп! — грозно заверяет Игорь Игоревич. И, вспомнив, веселеет: — Ну-ну, что ж дальше было? Досказывай.

— У, что дальше было! — веселеет и рассказчик. — Сели мы, значит, за столик. Справа — она. Он — напротив. Я распечатываю.

И тут опять перебивает звонок.

— Меня нет, меня нет, — предупреждает Игорь Игоревич. — Если не Виталий Витальевич, меня — нет…

— Ля-ля-ля-ля… Знаю, знаю, зна-а-аю… Запом-пом-помнила… — Людочка зажимает трубку, шепчет таинственно: — Какая-то женщина! Игорь Игоревич, женский голос!

— А кто, спроси, — переживает Игорь Игоревич, весь напрягаясь.

— Ты, брат, тоже не теряешься, — смеется гость. — Молодец!

— Бывает! — скромно вздыхает Игорь Игоревич.

— Ля-ля-ля-ля… Ало! Как вас… назвать? Вера? Знакомая? Сейчас посмотрю. У него совещание было. Может, здесь еще. — Людочка опять зажимает трубку. — Говорит, знакомая Вера.

— Вера? — Игорь Игоревич морщит лоб. — Вера… Неужели та? Да нет, не должна. Вера! Подожди, Людочка. А не подсвистывает эта Вера? Павловский, тот говорит женским голосом, как артист. Я ему сеялку обещал. Ту, что Виталию Витальевичу снарядили. Ну-ка спроси что-нибудь, Людочка, а я послушаю голос…