Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)

– Сейчас… – Я всматриваюсь в пустой стул и думаю о своем жестоком любимом. О его лице, фигуре, о том, в какой позе он мог бы сидеть здесь. Образ Вита то появляется, то исчезает в моем воображении. Его не очень просто удерживать. Помогает то, что передо мной находится вполне реальный стул, с которым я уже связала свои представления о Виталике. – В общем-то представила, – говорю я Олегу.

– Теперь ты можешь сказать ему все, что хочешь сказать. Спросить о чем-нибудь.

– Вит, мне очень плохо, – выпаливаю я, обращаясь к стулу, и действительно вполне ясно представляю на нем ненавистного и обожаемого своего любимого. – Мне так плохо без тебя. И я не понимаю, почему ты так со мной. Ну вернулась жена. Это понятно. Но почему мы не можем встречаться как раньше? Или хотя бы дружить?.. Почему ты прямо не объяснился со мной как с другом, а безжалостно мучил меня? Ты что, совсем меня не любишь? А когда ты меня разлюбил? За что?

– Женя, как ты думаешь, что он тебе отвечает?

Я пересела на пустой стул и сказала, обращаясь к оставленному мною креслу:

– Жень, ну дело же не в любви. Просто это семья. Это слишком важно. – Так сказала я самой себе, чувствуя, что, наверное, именно так должен был ответить Вит.

Олег подошел к креслу, с которого я ушла, сел в него и осторожно спросил с нейтральной интонацией:

– Ты меня совсем не любишь?

– Я уже сказал тебе, Женя, – откликнулась я, глядя в пол, – дело не в любви. Есть другие важные вещи.

– Какие?

– Ответственность перед семьей. Годы жизни, прожитые вместе. Дети. – Не знаю почему, в голове моей всплывали эти ответы. Я чувствовала, что понимаю Виталика.

Олег пересел на прежнее свое место.

– Женя, – сказал он, – что ты чувствуешь сейчас?

– Мне грустно.

– Тебе грустно.

– Да.

– Это больно?

– Нет… Просто грустно. И пусто как-то.

– Пусто. Откуда эта пустота?

– Мы не можем быть вместе.

– Когда ты это поняла?

– Только что.

И на следующей встрече, и на следующей за ней мы снова использовали технику «пустого стула». Я проговаривала все свои больные мысли. И больные чувства. Задавала вопросы, на которые, оказывается, уже знала ответы. Моделировала реакцию Виталика. Плакала. Лечилась. В голове потихоньку все вставало на свои места.

Олег помогал. Он часто «играл роль» моего любимого. Сидел напротив на том самом стуле, слушал мои излияния, говорил сам – собственно, озвучивал мои же мысли, которые до того успела проговорить я сама. Иногда мне это было смешно – я смеялась из-за театральности ситуации. Но это, наверное, тоже было хорошо… Складывалось впечатление, что с Виталиком мы обсудили все темы, все самое важное между нами. О чем не получилось поговорить в действительности.

Я стала спокойнее. Острота ситуации как будто притупилась – так, словно прошли годы.

– Слушай, Олег, я ведь ни психодраму, ни гештальтпсихологию сама не практикую. Может, зря… Скажи, а почему это получается, что я вот так уверенно со стулом разговариваю? Это потому, что на самом деле я знаю, что именно происходит, только не осознаю, потому что не хочу этого знать?

– И это тоже. И потом, ты ведь тщательно вспоминаешь все в деталях, стимулируешь гиппокамп. Проживаешь ситуацию еще раз, и гораздо продуктивнее, чем когда просто страдаешь из-за нее. Информация структурируется. У тебя формируется более определенная и точная картина реальности. Ты по ней как бы читаешь.

– Да. Полезная штука…

– Женя, скажи, тебе еще нужен Виталик?

– Как тебе ответить… Я помню, как с ним было хорошо. Это же такое счастье! Тяжело лишаться. Но, с другой стороны…

– То есть одна часть тебя, Женя, хочет быть с Виталиком, так?

– Ну да… Я не знаю.

– То есть другая часть – сомневается?

– Кажется, да…

– Женя, нам нужно разобраться с этими твоими частями.

– Ты прав. Давай попробуем.

Олег снова выдвинул на середину комнаты стул.

– Пусть твои две части поговорят между собой. Посмотрим, что из этого получится. Ты сейчас какая часть – та, что хочет быть с Виталиком или та, что сомневается, нужно ли это тебе?

– Я сомневаюсь.

– Хорошо, Женя. Поговори с собой об этом.

Между прочим, это не так-то просто – говорить о том, что особенно важно. Тебя распирает от ощущений, но не от слов. Говорить о больном, о загнанном глубоко внутрь очень трудно. Вот эту всю кашу из противоречивых эмоций внутри упорядочить – тяжелая работа. «Олег, помоги…»

Олег видит мое замешательство.

– Женя, чего ты действительно хочешь? Чего ты хочешь, зная все как оно есть, а не только то, что тебе хотелось бы знать? Нужен ли тебе Виталик? И если да, то зачем? И какая ты нужна сама себе?