Джон Чивер: Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы

Сегодня, как раз на рассвете, малолетний сын капит. Уэба попал под лошадь и к вечеру умер. Пошел в лавку Коди и попросил взвесить меня. Я вешу 165 фунтов. Гулял с дамами на выгоне. Мать и ее сестры пили ромовый пунш.

Был занят сегодня тем, что развозил на тачке навоз по саду. Мать и сестры пили ромовый пунш. Их расстроил рассказ Маршмана о Самоа, но они не должны были бы осуждать отсутствующего и забывать о том, что плоть вожделеет вопреки разуму. В прошлом году я потратил значительную часть свободного времени на самоусовершенствование, но я нахожу, что много времени было потрачено чрезвычайно глупо и что, гуляя в сумерках по выгону с целомудренными, привлекательными, благовоспитанными барышнями, я испытывал лишь животную страсть. Как-то прошлым летом я приступил к чтению «Современной Европы» Рассела. Я прочел два тома, которые нашел очень интересными, и при первой возможности закончу чтение этого труда. С помощью ретроспективного взгляда на прошлое я, возможно, приобрету достаточно мудрости, чтобы с большим успехом управлять своим будущим и улучшить его. Для достижения этого и для исправления моего характера да придет мне на помощь всемогущий бог и да направит он меня во всех благих начинаниях.

Сегодня в город прибыл передвижной зверинец и остановился около гостиницы «Ривер-хаус». Вечером я пошел туда поглядеть на диковинных зверей. В половине седьмого открыли двери палатки; к тому времени собралось множество молодых женщин, которые толпились там вместе со своими кавалерами, как огромное стадо овец перед стригалем. Было чрезвычайно противно смотреть на хрупких женщин, в том числе самых почтенных, а также на миловидных, стройных и высоких юношей, которые теснились, и давились, и толкались, и пихались, стараясь удержаться поближе к входу в палатку, чтобы захватить лучшие места. Наконец двери открылись, и все бросились вперед. Несколько сторожей, напрягая все силы, едва сдерживали и регулировали поток входивших, и палатка вскоре набилась битком. По счастью, мне досталось место, откуда я, смотря между головами стоявших впереди, мог видеть диковинных зверей: льва, трех обезьян, леопарда и дрессированного медведя — бессловесную тварь, обученную танцевать под музыку и складывать числа.

Сегодня в восемь часов вечера Сэм Троубридж приехал верхом из Солс-Хилла с известием, что усмотрен «Топаз». И дома и в городе среди других владельцев судна началось большое оживление и волнение. Поехал с Судьей Томасом в его фаэтоне к устью реки, и Джон Пендлтон доставил нас на «Топаз». Застал Отца в прекрасном расположении духа; он привез мне в подарок роскошный кинжал, называемый «крис». Пил в каюте мадеру с Отцом и с Судьей Томасом. Груз — джут. Судно поднялось вверх по реке и пришвартовалось; спустили сходни к тому месту, где были Мать и ее сестры, явившиеся встретить Отца. У них в руках были зонтики. Когда Отец подошел к дамам, Тетя Рут подняла свой зонт высоко вверх и нанесла свирепый удар ему по затылку. Тетя Хоуп злобно ударила его по левому борту, а Мать напала на него с носа. Когда дамы угомонились, Отца сразу же отвезли, в фаэтоне в приемную доктора Хауленда, где ему наложили на ухо три шва, и где он провел ночь в моем обществе, и где мы пили вино, ели орехи и весело коротали время, несмотря на боль, которую он испытывал».

Первые тома дневника Лоренцо были самыми лучшими: они рассказывали об оживлении на реке и о летних вечерах, когда слышно было, как упражняется на лугу сент-ботолфская конная гвардия, — и это было до некоторой степени удивительно, так как он сумел развить свой ум, дважды подряд был избран в законодательное собрание штата и основал Сент-Ботолфское философское общество; но приобретенные знания ничего не дали ему как писателю, и он больше не смог написать так хорошо, как о передвижном зверинце. Он дожил до восьмидесяти лет, никогда не был женат и оставил свои сбережения племяннице Гоноре, единственной дочери его младшего брата Тедиаса.

Тедиас отправился на острова Тихого океана в, так сказать, искупительное путешествие. Он и его жена Элис прожили там миссионерами восемнадцать лет, раздавая томики Евангелия, наблюдая за постройкой церквей из коралловых глыб, исцеляя больных и хороня мертвых. Внешне ни Тедиас, ни Элис не были похожи на тот образ, который мы обычно составляем себе о миссионере по призванию. Широко улыбаясь, они смотрят с семейных фотографий — красивая добродушная чета. Но оба целиком посвятили себя своему призванию, и Тедиас рассказывал в письмах, как однажды вечером он приближался на пироге с балансиром к острову, где его ждали с охапками цветов нагие и прелестные женщины. «Какой вызов моему благочестию», писал он.