Мариам Петросян - Дом, в котором… [Издание 2-е, дополненное, иллюстрированное, 2016]

— Вас куда отвести?

Ральф осмотрел мальчика со всех сторон. Крыльев у него не было.

— Мне нужен кто-то, кто поможет осуществить страшную месть, — объяснил он. — Не китайскую. До китайской я еще не дозрел. Есть у тебя на примете подходящие личности?

Мальчик невозмутимо кивнул и зашагал впереди. Порядком уставший Ральф плелся следом. От свечи осталась половина. Пальцы уже не ощущали ожогов.

Мальчик привел его в уютную комнату и усадил в кресло с высокой спинкой. Ему дали отличный подсвечник, таблетку от головной боли и стакан воды. Ральф испугался, что заснет, и поспешил сообщить о цели своего визита.

— Я доносчик, — сказал он, сдирая с пальцев засохший воск. — Стукач. Стучу на своих. Разоблачаю происки Наружности.

К этому отнеслись с пониманием.

Воодушевленный Ральф рассказал все, что знал о Крестной.

— Предупредите Стервятника, — попросил он, закончив свою исповедь. — Скажите, что ему угрожает опасность.

Гостеприимные хозяева уютной комнаты уверили Ральфа, что непременно сделают это.

Обратного пути Ральф не запомнил.

Проснулся он на собственном диване. Внутренности жгло огнем, мочевой пузырь грозил лопнуть, но голова, как ни странно, не болела. Доковыляв до унитаза и облегчившись, Ральф с ужасом оглядел покрытые восковыми корками брюки. Рубашка выглядела немногим лучше. Умывшись, он кое-как счистил воск с перчатки и с ботинок, переоделся и вышел. Надо было успеть обработать Акулу до того, как за него примется Крестная.

Акулу он застал в полной прострации. Крестной поблизости не наблюдалось.

— Я пришел сделать заявление, — сказал Ральф.

— Вот только твоего заявления мне сейчас не хватало. Полюбуйся-ка на это.

Акула перебросил Ральфу листок бумаги.

— Как тебе это нравится?

Это было заявлением Крестной об уходе по семейным обстоятельствам. Глядя на размашистую подпись под датой, Ральф ощутил холодок, пробежавший по коже.

— Когда она его принесла?

— Она его не приносила! — взревел Акула, вскакивая. — Никто в этом чертовом заведении не удосуживается принести мне что-либо лично! Хотя она по крайней мере дотащила треклятую бумажку до кабинета. И прикнопила мне ее на дверь! Как это любезно с ее стороны, не правда ли? Кое-кто и тем себя не затруднил!

Акула пробежался по кабинету, яростно пиная мебель.

— Да за кого вы меня принимаете?! За свою престарелую глухонемую бабушку? У нее, видите ли, семейные обстоятельства! Нельзя даже зайти и объяснить, в чем дело! Мы так спешим, что еле успеваем написать заявление!

Дверь кабинета приоткрылась, в нее заглянул Ящер и, правильно оценив обстановку, поспешил скрыться. Ральф выждал, пока гнев Акулы немного уляжется.

— Кто-нибудь вообще видел ее сегодня? — спросил он.

— Я не видел! — фыркнул Акула. — А остальные меня не интересуют.

Остановившись, он оглядел Ральфа с головы до ног.

— Это что за сафари? — возмутился он. — Мало мне Шерифа с его рубахами, теперь еще ты будешь разгуливать в кедах? Форма одежды в рабочее время — костюм! Брюки, рубашка, пиджак! Желательно, галстук! В такую жару, как сейчас, я не настаиваю на пиджаке, но джинсы и майка — это уж чересчур. Нет, вы меня в могилу сведете, честное слово!

— Брюки от костюма заляпаны воском, — признался Ральф. — И ботинки тоже.

Акула бросил на него дикий взгляд и рухнул в кресло.

— В могилу! — повторил он, закрывая глаза.

Ральф почел за лучшее удалиться.

Он понимал, что Акула в панике. Уход Крестной он расценил как бегство, а то, что она сбежала именно сейчас, — необоримым страхом перед выпуском. Сам Акула боялся выпуска так сильно, что никакое другое объяснение ему бы и в голову не пришло.

Ральф заявлению тоже не поверил, но его терзали сомнения другого рода. «Что они с ней сделали?» — спрашивал он себя. В том, что что-то сделали они , он не сомневался, но что именно? Что могло заставить Крестную бежать из Дома?

В комнатке дежурного воспитателя сидела одинокая Овца. Против обыкновения, она не вязала, а листала журнал. На вопрос Ральфа о Крестной лишь удивленно заморгала.

— Подала заявление об уходе? Быть того не может! Нет, сегодня я ее не видела. Но ее дежурство начнется после двух, обычно она не спускается раньше. А заявление это, конечно, просто чья-то глупая шутка.

К трем часам Ральф выяснил, что Крестную в этот день не видел никто.

Ни на третьем этаже, ни на втором, ни во дворе. Комната ее была пуста и чисто прибрана, из гаража исчезла машина, и даже в комнате дежурного воспитателя не осталось ни одной мелочи, принадлежавшей ей.