Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

Сотрудники нашего отдела были молчаливы и сосредоточенны, и я объяснял это тем, что они чутко относились к тяжело пострадавшему человеку.

Когда работа была закончена, все как-то замешкались, прежде чем уйти, и это тоже было понятно: им не хотелось оставлять в одиночестве больного.

— Садитесь, друзья, — сказал я своим домашним голосом, — располагайтесь поудобней. Ну, как вам понравился мой кабинет?

— Метраж приличный, высота подходящая, а интерьерчик у тебя аховый, — хохотнул Погарский. — Вот, например, эту тумбу, — он показал на письменный стол, — нужно перекантовать. Где это видано, чтобы свет падал с правой стороны!

— Пожалуй, — осторожно согласился с ним Дыроколов, — это вопреки законам оптики. Как вы считаете, Татьяна Даниловна?

Танечка обиженно промолчала. Она не любила, когда ее называли по имени и отчеству, считая, что это старит ее, и к тому же отчество было таким неэлегантным.

— Махнем его! — скомандовал Дыроколов и, не ожидая моего разрешения, вместе с Погарским переставил стол.

Я не протестовал. Не знаю почему, может быть потому, что дома я никогда не имел собственного мнения. Закончив перестановку стола, мои сослуживцы дружно нанялись преобразованием кабинета. Погарский молча прицеливался к книжным полкам, затем сказал:

— Смотри, Стасик, как стоят книги, ни на что не похоже.

— Да, — сухо сказал Дыроколов, который не любил, когда к нему обращались на «ты», — это вопреки всем правилам удобства.

— Переставим, — твердо сказал Погарский, — потрудимся для нашего начальника и друга. «Эй, дубинушка, ухнем!»

— Подождите, мальчики! — взмахнула изящной ручкой Танечка. — Я что-то придумала. Не делайте пока ничего. Я сейчас!

И она убежала в глубь квартиры.

— Не могу представить, что пришло ей в голову, — с легким презрением сказал Дыроколов, не веривший в творческие способности Танечки-импорт.

— Женщина ребус без разгадки, засмеялся Погарский. Он любил вычитывать чужие афоризмы и выдавал их за свои.

Ждать Танечку долго не пришлось. Она появилась, торжественно держа в руках тряпку, которой Катя вытирала пыль. На Танечке был надет передник моей жены. Я был потрясен тем, как эта девушка сумела быстро сориентироваться в незнакомой обстановке.

— О-ля-ля! — воскликнула Танечка. — Начали!

Мужчины скинули пиджаки, Танечка перетирала книги, а Погарский с Дыроколовым переставляли их на новые места.

На верхнюю полку водрузили классиков.

— Старички могут спокойно дремать там, — усмехнулся Погарский, — детей школьного возраста у вас нет.

Ниже шли иностранные детективы, проза М. Булгакова, стихи Анны Ахматовой и другая престижная литература многих интеллигентных семей. На первой полке расположились нужные мне технические справочники.

Покончив с полками, Танечка, Погарский и Дыроколов принялись за другие вещи в кабинете. Они перевесили картины, чтобы получилась цветовая гамма. Танечка принесла из спальни клетчатый плед и бросила его на диван.

— Во! — ликовала она. — Видите красочное пятно? Теперь это модно. Моя подруга, которая была по туристской в Неаполе, говорит, что у них буквально все комнаты в красочных пятнах.

— Молодец! — похвалил ее Погарский, а я еще раз удивился искусству ориентировки этой девушки, так быстро и безошибочно отыскавшей нашу спальню.

Мои сослуживцы действовали дружно, пока речь не зашла о горшке с геранью, стоявшем на середине окна.

— Унылая симметрия, — поджал плоские губы Дыроколов, — передовая архитектурная мысль давно отказалась от линейного однообразия. Цветок должен стоять справа, он будет гармонировать со стеной соседнего дома.

— Слева, мамочка моя! — причмокнул языком Погарский.

— Справа, — ржавым голосом произнес Дыроколов.

— Слева, — обаятельно улыбнулся Погарский.

Так они перебивали друг друга, и неизвестно, чем бы все это кончилось, но Танечка капризно-кокетливо перебила их:

— Мальчики, не ссорьтесь. Оставьте цветок на прежнем месте. Я так хочу. Будьте мужчинами, уступите даме.

Погарский и Дыроколов во внеслужебное время бывали мужчинами, и они уступили Танечке. Им это было гораздо легче, чем уступить друг другу.

— Умницы! — воскликнула Танечка. — А теперь пройдемтесь по квартире.

Изменения коснулись и других помещений. В спальне мои сослуживцы поставили кровать посередине комнаты, сказав, что теперь так принято даже в колхозах. В комнате Витьки сняли с окон шторы (стариковский цвет), в ванной и кухне колдовала одна Танечка.