Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

— Игорь такой, — задумчиво сказала Нелли. — Он хочет быть один и не может быть один.

Анисим, как когда-то давно, не понял, что это значит. И ничего не спросил. Он не любил лишних вопросов.

— Нет, ты посмотри, Нелюша, — размахивал Анисим Савельевич твердым изящным конвертом, — письмо от Игоря. Объявился! Сколько лет не подавал весточки!

Осторожно вскрыв конверт, Анисим Савельевич извлек оттуда блестящий кусок картона, испещренный мелкими буквами, и прочел: «Дорогой Аниська, прошу тебя прийти вместе с Нелли двадцать пятого сентября в Большой зал в 20.00 на мой юбилей. Шестой ряд, места 25–26».

— Видишь! — воскликнул Анисим Савельевич. — Он не забыл нас.

— Горя наш друг, — сказала Нелли. — Какой же подарок ему сделать? — задумалась она и вдруг сказала: — Хризантемы.

— Что? — не понял Анисим Савельевич. — Он же не девушка.

— Хризантемы — его любимые цветы.

— Вот ты помнишь, а я нет, — ласково посмотрел Анисим Савельевич. — А где купить? Сейчас сентябрь.

— Хризантемы цветут долго.

— Букет или корзину?

— Корзину. Пойдешь в цветочный магазин на площади, там большой выбор. Мы недавно купили для одной сотрудницы на свадьбу.

Выстояв в магазине очередь, Анисим Савельевич приблизился к прилавку.

— Что вы хотите? — приветливо спросила его высокая молоденькая продавщица. Голова ее на стройной, длинной шее сама казалась цветком.

— Корзину хризантем, большую. Жена сказала, что у вас покупали для невесты.

— Невест больше, чем хризантем, — улыбнулась девушка, — хризантем у нас нет.

И она отошла к другому покупателю.

Анисим Савельевич редко ходил в магазины, не вступал в споры с продавцами, он считал, что работники прилавка понимают в своем деле не меньше, чем они, музыканты, в своем. Но сейчас он отступил от своих правил и пошел к заведующему.

Заведующий, близорукий, большелобый, был очень похож на Бориса Яковлевича, самого доброго человека у них в ансамбле. Усадив Анисима Савельевича в низенькое кресло, из которого хотелось встать поскорее, он сказал: «Прошу вас, пожалуйста», — и при этом посмотрел на ручные часы.

Анисим Савельевич, как всегда, был немногословен:

— Я хотел бы купить у вас корзину цветов, большую. Она нужна мне двадцать пятого.

Заведующий приятно улыбнулся. Один из передних зубов у него был с золотой коронкой, так же как у Бориса.

— Двадцать пятого не могу. Завоз хризантем тридцатого. — И он поднялся с кресла.

Анисим Савельевич тоже хотел встать, но низенькое кресло не пустило его. И, должно быть, не только оттого, что он был взволнован, но и потому, что низенькое кресло раздражало его, он стал говорить запальчиво, резко и только постепенно пришел в себя.

— Нельзя, — говорил он, — нельзя, как вы можете?.. Я же не за колбасой или селедкой пришел. Без этого можно и обойтись! У вас — цветы, а цветы — это красота. Они нужны мне не для невест, их много, — не заметив, повторил он фразу продавщицы. — Двадцать пятого юбилей Игоря Брагина — великого скрипача. Его нельзя перенести ни на двадцать девятое, ни на тридцатое. Брагин и так откладывал празднование три года.

И, словно забыв о хризантемах, Анисим Савельевич сбивчиво стал говорить о Брагине, о музыке, о том, что они с Игорем Брагиным дружны больше тридцати лет и он не может, не имеет права прийти на концерт Брагина без хризантем, самых любимых цветов великого скрипача.

Заведующий смотрел на Анисима Савельевича и думал, что не знает Брагина, ему и телевизор некогда смотреть, план трещит, подводит садоводство, на носу косметический ремонт, лучшая продавщица уходит на пенсию, две молодых в декретном. И вдруг он подумал о том, есть ли среди его приятелей такие же, как этот не понимающий простых вещей пожилой человек.

— Сделаем, — тяжело вздохнул он, — как фамилия?

— Дробинцев, Анисим Савельевич.

— Будет, — что-то черкнул заведующий в своем блокноте. — Приходите двадцать пятого, перерыв от четырнадцати до пятнадцати.

— Спасибо, — сказал Анисим Савельевич, тяжело поднимаясь с низенького кресла.

До начала юбилея Брагина оставалось больше часа. Анисим Савельевич, стоя у зеркала, третий раз перевязывал галстук.

— Нелюша, пойди сюда, — позвал он Нелли Кондратьевну, и она вышла из соседней комнаты. На ней было домашнее платье и тапочки.

— Как же так?.. Что ты?.. Еще не одета, — удивился Анисим Савельевич.

— Я не пойду, Анися, мне нездоровится.

— Простудилась, у тебя температура? — встревожился Анисим Савельевич.