Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

С распущенными волосами, в стареньком халате, в туфлях на босу ногу, бродила она по мастерской, а Художник не замечал ничего.

«Что же делать? Что делать?» — шептала жена. В глазах ее мелькали огоньки безумия.

Когда стало известно, что ни один врач не может справиться с этой ужасной болезнью, жена неожиданно вспомнила правила геометрии, которую учила еще в школе.

«Прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками на плоскости», — произнесла она, и через несколько дней в мастерской Художника появился высокий седовласый мужчина со строгим сухим лицом нотариуса и выправкой циркового наездника. Под мышкой он держал какой-то сверток.

— Милый, — сказала жена Художника таким ласковым голосом, каким она говорила, когда затягивала будущего мужа в свои сети, — милый, к тебе пришли.

— Что? — оторвался от полотна Художник. — Кто?.. Зачем?..

Окинув зорким взглядом незнакомца и не найдя в нем ничего интересного для своей палитры, он повернулся лицом к холсту и приказал жене:

— Убери его!

— Уважаемый маэстро, — вежливо сказал незнакомец, — я не собака и просил бы вас так не обращаться со мной. Я не позволю!

— Вы! — зарычал Художник. — Да известно ли вам, кто я такой? Мои картины украшают музеи мира, знатные персоны клянчат у меня полотна и наброски, как нищие корку хлеба.

Незнакомец молча измерил взглядом фигуру Художника с ног до головы, а затем с изысканной вежливостью произнес:

— Я знаю, маэстро. Кто же не знает вас. Но среди моих клиентов есть такие, которые, пожалуй, не снились вам. Недавно я имел дело с одним бывшим королем и чуть не спустил его с лестницы, когда он вздумал называть меня на «ты». Сказать откровенно, мне стало жаль его бывшую коронованную голову, такие сейчас встречаются все реже и реже.

— Бывший король? — удивился Художник. — И вы говорите, что это ваш клиент?

— Да, это, пожалуй, самая большая персона из моих заказчиков, а так чаще попадаются бывшие князья, графы и прочая мелочь.

Художник удивился еще больше.

— Простите, — сказал он с несвойственной ему вежливостью, — чем же вы занимаетесь?

— Я портной, и, смею вас уверить, мое имя весит не меньше вашего. Костюмы по моим моделям носит весь мир. Меня тоже называют художником и маэстро.

Щеки Художника затряслись, как плохо застывший студень, в гневе он кинулся на жену:

— Как ты смела?! Кто тебе позволил?! Ты знаешь, что я не пускаю к себе в мастерскую даже художников, а ты привела портного! После этого ты недостойна быть моей женой.

Жена Художника чуть не провалилась сквозь землю от таких слов, и провалилась бы, не будь этот дом построен прочно и крепко, а не так, как лепят дома сейчас.

Портной успокоил ее:

— Не тревожьтесь, мадам, ступайте по своим делам, а мы поладим. Маэстро с маэстро всегда сумеют договориться, если им не помешают посторонние.

Жена Художника вняла мудрому совету и ушла в соседнюю комнату, чтобы не услышать от мужа народных слов, которых он набрался еще в детстве в деревне.

Художник, потрясенный дерзостью Портного, молчал, а тот поклонился, как кланялся один из его заказчиков — знаменитый актер театра и кино.

— Вы тут довольно неуважительно отозвались о моей профессии, так что можно было подумать, будто портной — существо низшего порядка, а между тем, с тех пор как люди слезли с деревьев, они не могут обходиться без нас. Вот и теперь, посмотрите, едва только успевает человек родиться, как ему шьют одежду, а в гроб, извините за мрачное напоминание, кладут его не в голом виде, а в костюме, и костюм часто выбирают лучший, который он редко носил в жизни. Да что там зря тратить время, я сниму с вас мерку. Будем шить фрак.

— Фрак! — заорал Художник, как обыкновенный деревенский мальчишка, пойманный в чужом яблоневом саду. — Чушь… Вздор!.. Терпеть не могу этих птичьих нарядов!

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Портной. — Люди зависят от людей. С чужими привычками нельзя не считаться. Да вы не беспокойтесь, я не задержу вас.

Еще раз вежливо поклонившись, Портной развернул сверток, бывший у него под мышкой, и к ногам Художника упала шерстяная ткань глубокого синего цвета. Затем он вынул из кармана кусок бумаги и огрызок карандаша.

— Вон! — закричал Художник. — Сейчас же вон!.. Или я вызову полицию.

Он кричал так громко, что в будуаре жены на туалете дрожали флаконы с духами и притираниями.

Но, невольно взглянув на синий рулон, лежавший у его ног, он подумал: «Как хорошо отвечает этот цвет туфлям, странно, что такого цвета еще не было на картинах, которые я писал».