Борис Фальков - Ёлка для Ба

— Допустим, — сказал отец, — что установлено: Ба ходит на базар по каким-то своим причинам. Ну и что? Уверен, она решила делать моцион, своеобразную гимнастику, и никому об этом не сообщила. Кто станет трубить о том, что начал замечать свой возраст? Только не Ба. Я сам бы, если б не нога…

— Во-озраст, — искривила губы мать, — какой ещё возраст? Разве это не она призналась нам, что ещё вполне способна завести ребёнка?

— С чего бы это, — выпятил нижнюю губу Ю.

— Господи, да с того же, что и все! Можно подумать, для этого многое нужно…

— По-моему многое, — обиделась Изабелла. — Квартира, хорошая работа…

— Муж для этого нужен! — бросила мать. — Я-то знаю, о чём говорю, рожала за занавеской в общежитии. Это тебе многое нужно, а ей…

— Не заходи далеко, — предостерёг отец.

— А тебе бы, — обрадовалась мать, — как раз помолчать. Чтобы дать мне повторить: да, ей немного нужно. Достаточно небольшой гимнастики на базарном аттракционе.

— Что за бред! — воскликнул отец. — Почему именно мне молчать, почему именно на аттракционе? А… опять какие-то твои бабьи штуки.

— Вот именно, — нехорошо улыбаясь, согласилась мать, — бабьи. Бабушкины.

— Ба, — автоматически подправил Ю. — Нет, брат, ты не прав.

— Что? И ты, брат… туда же? — воскликнул отец. — Что ты-то понял во всём этом?

— Я про моцион, — объяснил Ю. — Про гимнастику. А в этом деле я кое-что смыслю. Вот, возьмём в пример Леонида Мешкова, пловца, чемпиона мира. У него обе руки были разнесены миной вдребезги. Однако, настойчивыми упражнениями ему удалось вернуть себе не только подвижность рук, но и спортивную форму. Упорство и ещё раз упорство. Леониду Мешкову и твоя нога не была бы препятствием для гимнастики, и в итоге — он не носил бы протез. Возьмём иной пример, Наташа Защипина в фильме «Жила-была девочка»…

— Жил-был мальчик! — вскричал отец.

Во время сентенции Ю у него медленно отваливалась нижняя челюсть, и ему не сразу удалось вернуть её на место. Усилия, приложенные к этому гимнастическому упражнению, свидетельствовали о наличии и у него необходимого чемпионам упорства.

— Не смей, наглец! Сопляк! Где ты был, когда я на пузе к фашистам в тыл ползал, и потом на костылях…

Голос отца сорвался.

— Я был в Омске, где, работая ночью на заводе, днём занимался гимнастикой и боксом, чтобы держать спортив… боевую форму, — сообщил Ю. — Ты не считаешь это серьёзным делом, вот почему ты и ползал на пузе. Физическая подготовка вообще в нашей армии оставляла желать лучшего, этим в общем и объясняются поражения первых лет войны. А в частности, потому-то мы и говорим с тобой на разных языках.

— У меня была моральная, моральная подготовка, и именно потому я говорю на нормальном, человеческом языке, — просипел отец. — А ты на языке подписей к иллюстрациям к Ломброзо. Как же нам понять друг друга?

— К сожалению, — вмешалась Изабелла, — русский язык таков, что постоянно провоцирует непонимание. Он слишком многозначен. Не зря в прошлом образованные люди выясняли отношения по-французски. Но лучше это делать по-английски.

— Я говорю на немецком получше, чем ты на своём дурацком английском, быстро заговорил отец, пытаясь прочистить охрипшие связки, — который есть попросту испорченный немецкий, у тебя же — вдвое. А насчёт французского, то не мне про это рассказывать: у меня-то есть опыт общения с теми в прошлом образованными людьми. От всего учения той барыньки у меня остались одни только гнусавые вздохи, и ни одного слова. Мальчишку отдадим только в ту школу, где проходят язык разумно организованный, не изуродованный вздохами и не уродующий говорящего на нём. А твой однозначный язык, на котором пишется «Манчестер», а читается «Бирмингем», изуродует любого. Посмотри-ка на себя.

— Ну да, — согласилась Изабелла, — и мальчишка станет использовать свои знания немецкого языка не в Вене, а в Поволжьи.

— В Средней Азии, — поправила мать, — у тебя устаревшие сведения. Но моему сыну будет полезней изучать рыночный жаргон, чем даже и немецкий. Вспомните, он тоже шастает для моциона на базар. Там, на базаре, есть свои Леониды Мешковы, с которых можно брать пример. Есть свои чемпионы, пусть и не по плаванию, а по стрельбе.

— По игре в три листика. Этот ваш Сандро Сандрелли стал мне поперёк глотки, — пробормотал отец. — Даже жрать расхотелось.

— Это не из-за стрелка, — возразила мать, — из-за Жанночки. Она ведь тоже туда на моционы бегает.

— Этот Сандрелли действительно… — Изабелла подыскала нужное слово: Неотразим.