Борис Фальков - Ёлка для Ба

И она снова указала: кто не возражал.

— Продолжайте, продолжайте, — свирепо посоветовала мать, смиренно опустив длинные ресницы.

— Сколько вам нужно прибавки? — спросила Ба, повернувшись к нам окончательно.

— Купить хотите! — пророчески завопила Валя. — Битьём не вышло, так купить хотите моё молчание! Так я вам скажу: всего вашего золота не хватит, которым набиты ваши кабинеты. Я скажу мою правду, не побоюсь, и скажу громко. На базаре? Да я на углу нашей улицы стану и скажу: смотрите, как меня тут пытают! Вот, скажу, где находится гестапо, а не в школе номер пять. В палатах Кремлёвской больницы, как пишут в газетах, сидят доктора-убийцы? Э-э, нет. Вот где они сидят, скажу я, в кабинетах на улице Ильича дом семь. Я всё объявлю всем: САНДРА-А-А… САНДРОПЕЛИ, СС, Ильича семь, два восемьдесят семь два звонка! Звоните, подходите, смотрите, и денег с вас за это не возьмут! Не как на аттракционах…

— Подходите, — мрачно сказал отец, — и берите.

— А вы… — Валя стала задыхаться от переполнившей её правды и забыла о назначавшейся отцу улыбке. — Вы… специально дома не обедаете, хотя у вас полно времени. Вы специально ходите в столовку, тамошние борщи вам лучше моих супов. И сынок ваш весь в папашу: на базаре с утра до вечера пирожки лопает, а вы все удивляетесь, что у него аппетиту нет. Не глисты у него, говорю я вам, в кишках, а пирожки.

— А это что… — закoлебалась Ба, — это что, правда — правда? Ты и впрямь ходишь в общественную столовую, вместо моих обедов?

— Чёрт! — вокликнул отец. — Пора, наконец, её унять. Она нас уже в свинячий вид привела. Ну, а ты-то что… и вправду по Большому базару слоняешься, признавайся, откуда у тебя деньги на пирожки!

Я и тут не выдал своих истинных пристрастий, промолчал, хотя уже и открыл рот.

— Вот и ЧП, — сказал Ю. — Будто сегодня понедельник.

— Субботник, — поправила Изабелла. — А ты где достал Бунина?

— Какого Бунина? — вытаращил глаза Ю.

— Разве ты не сказал: Чистый Понедельник?

— Я сказал: Чрезвычайное Происшествие.

— Это тоже Бунин написал?

— Разве его уже стали печатать? — спросил отец.

— Нет, — опроверг Ю. — Но я критическую статью читал.

— Я тоже, — подтвердила Изабелла.

— Вы все тоже сдурели, — объявила мать, оглядев всех. — Хотя это и никакое не ЧП. Дело будничное.

— Понедельничное, — скривился отец. — Ну, так где ты взял деньги?

— Да, — сказал Ди, — мы совсем забыли, что между нами находится ребёнок.

— Ха, — мощно выдохнула Валя, — разве это ребёнок? Разве у такого отца-матери может быть нормальный ребёнок?

— Да вы продолжайте, продолжайте, — снова опустила ресницы мать.

— Зверь лесной, а не ребёнок! Гляньте на его зубы!

Я закрыл рот.

— А как он на меня смотрит, прямо съесть готов! А что — проглотит и не поперхнётся. А сам не справится — дружков созовёт, со двора или с базара. Они-то справятся. И глазом в сторону косит, почему? Да потому что туда только и бегает, на сторону. Весь в отца.

— Его воспитанием занимаюсь я, — напомнил Ю.

— Ты не сбивай её, — посоветовала мать. — Пусть выскажется полностью.

— Да, сами же говорили: продолжайте, продолжайте! Ну так, хотите знать, какие дружки его пирожками от дома откармливают?

Я опустил голову, не выдержав тяжести объединённого взгляда семи пар глаз.

— Что ты там делаешь, с кем? — брезгливо спросил отец.

— С ещё тремя уродами, — объявила Валя, — каких и свет не видывал. А когда этот… меня заметил, то под лестницу залез. Но от меня не скроешься.

— С кем ты там был? — жёстко спросил отец.

— Так нельзя, — поправил Ю, — мы не должны так, это не педагогично.

— Я вижу результаты твоей педагогики, — сказал отец. — Вот они.

— Он прав, — вмешался Ди, — мы-то не должны реагировать на доносы!

— Положим, это как раз и не донос, — возразил отец. — Она не имеет права скрывать от родителей поведение сына.

— А вот и донос, — снова открыл рот я, теперь и заговорив. — Чем он отличается от других? Разве что не письменный, так она всегда притворяется, что не умеет писать. И читать. А вот при всех проговорилась, что Дубровского читала.

— Вообще-то верно, — заметил Ю. — Что за воспитание, если один донос — это донос, а другой — нет. Как такое объяснить детям?

— Очень просто, — отрезал отец. — Кому донос, вот что важно. Интересно, как ты своим детям в школе объясняешь Павлика Морозова? А я вот ничего не собираюсь объяснять. Наоборот, я хочу услышать объяснение. Я имею право знать правду о собственном сыне, и буду её знать. Нравится это педагогам или нет. Итак, расскажи-ка нам, сынок, что ты там делал? Откуда у тебя деньги, играл в три листика?