Пен Фартинг - Пёс, который изменил мой взгляд на мир. Приключения и счастливая судьба пса Наузада

К счастью, в лице Дэйва у меня нашелся сообщник. Он поделился со мной телефонной карточкой и по тому, как он стоял рядом и курил сигареты одну за другой, я видел, что он переживает не меньше моего. Когда я качал головой и передавал ему слова Лизы. Ему нечем было меня утешить.

И тут, как будто нам было мало проблем – внезапно моя спасательная операция привлекла внимание Кэпм Бастиона.

Поскольку наши ребята, отправляясь на побывку, не могли миновать центральный лагерь, довольно быстро расползлись слухи, что из Наузада каких-то бродячих псов собираются перевозить в приют. Разумеется, все тут же решили, что будет задействован военный вертолет, и начальство сочло своим долгом вмешаться.

Босс, судя по всему, поимел беседу с Кэмп Бастионом, где ему напомнили о строгой политике в отношении животных. Дальше ему ничего не оставалось, кроме как передать это мне. Как-то вечером он отвел меня в сторону после совещания.

– Сержант Фартинг, меня попросили напомнить вам, что диких животных категорически запрещается оставлять на базе в качестве талисманов, – сказал он. – Поэтому здесь не будет никаких собак. Надеюсь, мне не нужно уточнять, что транспортировка животных в Великобританию с использованием военной авиации также запрещена ввиду потенциальной угрозы для здоровья людей.

Все это он говорил таким ровным тоном, с ничего не выражающим лицом, что я никак не мог определить, всерьез он это или нет.

– Так точно, сэр, – сказал я с глубоким вздохом. Я все еще опасался, не прикажет ли он избавиться от собак немедленно. Но надо же было хоть что-то сказать. – Просто для ясности: я никогда и не собирался их делать талисманами подразделения. Или транспортировать в Великобританию.

Это была чистая правда. Ничего подобного мне и в голову не приходило. Черт возьми, мне и с местным приютом хватало хлопот. И дома уже было два пса – куда нам больше?

Кэп слушал меня спокойно, поэтому я продолжил:

– Я просто стараюсь чем-то полезным заняться в свободное время, вот и все, босс.

Он наконец улыбнулся, и от сердца у меня отлегло.

– Так я и думал, – сказал он. Официальная часть была позади, и теперь он явно расслабился. – Так что там нового? Говорят, собак уже три?

– Все отлично, босс. Да, их уже трое. Новенькая, похоже, беременна… а то нам мало было проблем. В общем, их как можно скорее надо куда-то девать отсюда. – Я широко улыбнулся.

Кэп насмешливо покачал головой:

– Ладно. Только не вздумай их на меня бросать.

– Да вы что, босс? Как можно?! – Я всеми силами изобразил ужас при одной этой мысли и развернулся, чтобы уйти.

Пока я шел по двору базы, я думал о том, что теперь все упирается в Лизу: сможет она с кем-то договориться или нет. Если раньше в глубине души я еще питал надежду, что в самом крайнем случае можно будет попросить вертолетчиков, – теперь это стало бы прямым нарушением приказа. Конечно, это было досадно: ведь вертушка доставила бы собак в Кандагар за каких-то сорок пять минут, и проблема была бы решена. Но теперь… теперь у нас было ни единого шанса.

Справедливости ради должен признать, в этой политике была своя логика. Ясное дело, мы не затем прибыли в Афганистан, чтобы заниматься спасением бродячих псов. И если сейчас начальство закроет на это глаза, возникнет прецедент, который неизвестно во что разрастется потом.

Но мне-то от этого было не легче. К счастью, кэп – по крайней мере, неофициально – был на моей стороне. Не представляю, как бы я себя чувствовал, прикажи он мне убрать собак с базы прямо сейчас.

Было 27 ноября, до моего отъезда оставалось четыре дня, и тут план Лизы наконец сработал. Она потратила уйму времени на переговоры с Кошаном, смотрителем местного приюта, который, к счастью, говорил по-английски. Лиза уговаривала его прислать машину за собаками. Дорога должна была занять три дня.

Сперва он говорил, что никто не согласится, это слишком опасно. Но если уж Лиза за что-то берется всерьез, она не понимает слова «нет». После десятка звонков Кошан наконец отыскал водителя, готового отправиться в путь. Как только она рассказала мне об этом по телефону, я тут же кинулся к Дэйву. Он чистил автомат. Мы похлопали друг друга по плечам, когда я сообщил ему радостные известия. Грузовик выезжал из Кандагара и должен был оказаться у нас 30 ноября, то есть через три дня. Поскольку спутниковая связь не была защищенной, точное местоположение базы я Лизе дать не мог. Конечно, талибам это и без того было известно, им не надо было подслушивать наш разговор, но правила есть правила. Так что я сказал Лизе передать водителю, чтобы он ехал по дороге, которую мы называли перевалом Чокнутого афганца, а потом прямиком к холму, который пропустить было невозможно – благо, он торчал посреди долины, как прыщ.