Гор Видал - Майра

– Оправдание Майрона, – я выразилась точно. Я всегда тщательно продумываю все, что говорю или делаю, в отличие от Рандольфа, который, несмотря на все свои глубокомысленные ужимки и подтексты, руководствуется исключительно эмоциями. – Совершив то же, что делали с ним, я возвышу его или представление о нем – и таким образом отомщу за него…

– Отомстишь? Как это? Насколько я понимаю, Майрона вряд ли можно считать жертвой. Скорее наоборот.

– Нет, он был жертвой. Теперь я это понимаю. Но не важно, кем он был на самом деле…

– Изумительный человек…

– Перестань! – я почувствовала себя глубоко уязвленной, как это бывало всегда, когда я видела, что Рандольф обожает Майрона, а меня в глубине души не выносит.

– Ну-ну, не надо переносить это на себя. Когда я восхищаюсь Майроном, я нисколько не умаляю твоих достоинств.

– Тебе так кажется. Ну ладно, после того, как я осуществлю совращение, я освобожусь от всего, что связано с Майроном, сниму с него все обвинения и отомщу за все обиды. Этим я покончу с прошлым и стану новым человеком. Совершенно новым. Новая женщина по имени Майра Брекинридж станет уникальным явлением во вселенной.

– Кем же и чем ты намерена стать?

Я говорила долго и страстно, но, как обычно, мои слова мало что сказали Рандольфу; он остался при своем обычном мнении, что у меня нет четкого представления о себе самой и что все мои фантазии – это позывы неудовлетворенной плоти.

Я хочу быть свободной и не похожей ни на кого другого.

Тут Рандольф удалился, намереваясь после небольшого отдыха отправиться в Диснейленд. Я же осталась, чтобы все это записать. Я вдруг почувствовала себя совершенно разбитой. Почему?

Зазвонил телефон.

То была Летиция. Она позвонила как раз вовремя.

– Расти живет со мной. Он сейчас дома, на берегу.

– Летиция! – это все, что я могла сказать. Даже в самых диких мечтах я не связывала вместе две эти фигуры, особенно после того, как Мэри-Энн рассказала о поведении Расти в ту знаменитую ночь.

– Нет слов, Майра, вы действительно знаете, как их отыскать. Высший класс! Лучший кобель из всех, что мне когда-либо попадались, а надо признать – и тут слухи полностью соответствуют действительности – Летиция Ван Аллен посетила не один загон.

Я подумала о мягком розовом предмете, по-детски съежившемся у меня в руке во время осмотра Расти.

– Он на самом деле лучший кобель из всех?

– Самый лучший, и я очень благодарна вам. Когда я увидела, что вы подбили эту его подружку привести его ко мне в дом, я сказала себе: «Майра Брекинридж – настоящий друг!»

Я была очень удивлена, хотя и порадовалась, что мои действия бросили Расти в объятия Летиции.

– Я, разумеется, знала, что вам приятно будет встретиться с ним, держалась нейтрально, не собираясь затрагивать тот факт, что я просила помочь Мэри-Энн, а не Расти.

– У него есть все, что я люблю! – Летиция хохотала в трубку. – Когда я его увидела, я сказала себе: «Летиция, это то, что тебе надо!»

– Но Мэри-Энн сказала, что он вел себя отвратительно.

– Чепуха! Это как раз то, что мне нравится. Он был мрачный, хамоватый, все время ухмылялся…

– Могу себе представить, – сказала я с тайным удовлетворением.

– Он всем наговорил гадостей, а уходя, заявил, что скоро я его увижу снова. Так и произошло. На следующий день он пришел в контору и извинялся, по-прежнему мрачный, конечно, но явно стараясь исправить впечатление… он сказал, что поссорился с девушкой, и спросил, нет ли у меня работы для него. Я сказала, что вполне возможно, и внесла его в список «молодых талантов». Потом я позвонила в «Мэддокс Моторс» и договорилась о месте механика. Он был очень мне благодарен и выказывал свою благодарность и так и эдак. На моей старой кровати с балдахином, покрывало с которой уже никогда не привести в прежний вид.

– Он вправду такой замечательный? – Удивительно, что Расти так повел себя после преподанного ему урока.

– Я думала, Майра, что я умру. Такого я еще не встречала. Он разметал меня по кровати и трахал раз за разом. Меня, Летицию Ван Аллен. Я до сих пор вся в синяках и совершенно счастлива, и все благодаря вам.

– Вы преувеличиваете, – компенсация за причиненные мной страдания, которую Расти получил с Летицией, приведет в восторг Рандольфа. – А как насчет… что он говорил по поводу ухода из Академии? Обо мне он что-нибудь говорил?

– Ни слова, за исключением того, что его тошнит, когда с ним обращаются, как с ребенком, и что он хочет работать. И он совсем не хотел говорить о вас. У вас с ним что-нибудь было?