Гор Видал - Майра

– Но что мы можем сделать, чтобы не допустить всего этого? – Мэри-Энн была откровенно встревожена.

– Не иметь детей. Это лучшее, что можно сделать. Это паллиатив, конечно, но лучше, чем ничего. И попробуйте изменить свое отношение к тому, что нормально, а что – нет.

Закрепляя успех, я тут же выдала несколько ошеломляющих примеров из области антропологии. Правильное поведение эскимосских жен состоит в том, чтобы идти в постель с любым, кого муж приведет в иглу. Для большинства спартанцев было нормальным заниматься любовью с мальчиками, которых они обучали воинскому искусству. Я дала краткий обзор того, что считалось приемлемым сексуальным поведением в Полинезии и в дебрях Амазонки. Все, что я говорила, оказывалось откровением для Расти и Мэри-Энн, и они были явно в ужасе от неестественности того, что считалось естественным в других частях света. Полагаю, я посеяла зерна сомнения. Конечно, Мэри-Энн никогда бы не смогла проституировать подобно эскимосской жене, равно как и Расти никогда не станет сожительствовать с несовершеннолетним подростком; и все же они оба сейчас убедились, что их прежние представления по меньшей мере относительны. Это прогресс.

Как и следовало ожидать, контратаку предприняла Мэри-Энн:

– Может быть, вы и правы, когда говорите, что нет ничего, что было бы безусловно нормальным, но, если все говорят, что вы должны поступать так-то и так-то, например, выходить замуж за человека и иметь детей от него одного, разве это не именно то, что нужно делать, разве это не означает, что общество знает, что оно делает и как может защитить себя?

Неожиданно она высказала очень стоящую мысль. За все время, что мы знакомы, у меня не возникало повода заподозрить у нее наличие настоящего интеллекта. Очевидно, я была введена в заблуждение ее калифорнийскими манерами, которые отдают кретинизмом. Вероятность того, что в один прекрасный день я буду всерьез беседовать с этой женщиной, явилась для меня откровением, и, надо признать, отнюдь не неприятным. Естественно, я не могла допустить, чтобы ее точка зрения победила. Если бы это случилось, то, как говорят в Академии, это отрицательно сказалось бы на итоговой оценке.

Я приняла ее вызов. Знает ли общество? Я перечислила несколько цивилизаций, подвергнувшихся самоуничтожению из-за приверженности обычаям, разрушительным в своей основе. Например, благополучие Древнего Рима зависело от жизнеспособной аристократии, но эта аристократия совершала массовое самоубийство, требуя, чтобы пищу для нее готовили в дорогой посуде, сделанной из свинца. Следствием было сильное свинцовое отравление, которое приводило к импотенции и буквальному вымиранию целого класса, убиваемого обычаем. Затем, как великий диалектик, я высказала предположение, что всякое общество обладает своим внутренним секретом, направленным на саморазрушение, и, независимо от того, хорошо это или нет, эта закономерность играет свою роль в контексте эволюции человеческого рода. Они оба были явно шокированы. Их потрясли мои слова о том, что стремление Расти иметь сексуальные отношения только с особами противоположного пола и желание Мэри-Энн завести не менее четырех детей не могут вызывать одобрение и что наше общество сейчас находится на пути к самоубийству, расходуя запасы продовольствия и делая неизбежной ядерную войну. Перед лицом этой угрозы единственная альтернатива для всех расти – последовать спартанским обычаям мужеложества, а что касается мэри-энн, то, занимаясь любовью с женщинами, они по крайней мере избавят человечество от нового «пополнения». Разумеется, я играла эту дьявольскую роль, будучи искренне убеждена, что все мы скоро подвергнемся очищению обжигающим огнем, и, таким образом, в дальней перспективе наше теперешнее поведение наилучшим образом послужит нам, ускоряя неизбежный конец. И тем не менее должны быть сделаны все возможные попытки, чтобы защитить жизнь, изменить взаимоотношение полов, создать нового Человека. Есть большая вероятность, что моя миссия еще может иметь успех.

Мэри-Энн была совершенно подавлена. Я взяла ее за руку.

– Не волнуйтесь, – сказала я, – что будет, то будет. А пока я хочу, чтобы вы были счастливы… и вы тоже, Расти, – я одарила его очаровательной, хотя и узнаваемой улыбкой в стиле Энн Сотерн в первом фильме Мэйзи. – Но чтобы быть по-настоящему счастливыми, думаю, вы оба должны немного подумать об изменении вашего отношения к сексу, стать более открытыми, менее ограниченными, освободиться от старомодных стереотипов мужественности и женственности. Когда я говорю о стереотипах, я имею в виду, Расти, вот что: если у вас вызывает интерес какой-то юноша, вы можете делать с ним что-то или не делать, но независимо от того, делаете вы это или не делаете, вы испытываете вину, потому что вы считаете, что быть мужчиной – значит быть сильным, полагаться только на себя и любить девушек, и только одну в каждый данный момент.