Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

Открыв глаза, он отсутствующим взглядом посмотрел на пистолет, рука медленно потянулась к нему, но тут же, словно от раскаленного железа, отскочила в сторону.

Сидоров из кабинета генерала вышел в расстроенном состоянии, его мучил вопрос, откуда тот узнал про папку. О папке знал узкий круг близких ему людей, которым доверял и в мыслях не мог бросить тень на кого-нибудь. Как никогда, ему хотелось, чтобы "осведомитель" позвонил. Не дождавшись звонка, он поехал домой. Жена с сыном были у родителей. Поужинав, он лег спать. Поздно вечером вернулась жена с сыном. Лена вошла в спальню к мужу.

— Сережа…

Он не отозвался, она, прикрыв дверь, вышла. Утром, позавтракав, Сидоров стал собираться на работу. Лена, увидев мужа одетым, удивленно спросила:

— Ты меня не подождешь?

— Нет, мне сегодня надо пораньше быть на работе. Вечером заеду за тобой. Да, чуть не забыл, вчера звонила классный руководитель, у Андрюши послезавтра родительское собрание. А почему он до сих пор лежит? В школу опоздает.

— У него сегодня первых двух уроков нет, пусть поспит.

— Что-то у него за последнее время часто уроков по утрам не бывает.

— Вот сходи в школу и все узнаешь, заодно и с учителями познакомишься.

— Хорошо, на собрание я пойду, — нехотя произнес он. — Подойди, поцелую.

Он поцеловал ее в щеки, открыл дверь, повернулся, улыбаясь, помахал ей рукой. Спускаясь по лестнице вниз, увидел коренастого парня, тот ремонтировал входные двери. Парень, стоя полуоборотом к нему, услышав шаги, повернул голову, посмотрел на полковника. Глаза их встретились. В сотую долю секунды Сидоров инстинктом почувствовал опасность, хотел остановиться, но по инерции продолжал медленно идти вперед. Парень из-за пазухи выхватил пистолет. Из дула полыхнул огонь, что-то тяжело ударило в грудь.

В ординаторской городской больницы трое хирургов, тихо разговаривая меж собой, пили кофе. Дверь открылась, вошла медсестра Диана. Словно по команде мужчины поднялись из-за стола. Профессор Сызганов, добродушно улыбаясь, пригласил ее выпить чашечку кофе. Диана в знак благодарности одарила его очаровательной улыбкой. Когда Диана подошла к столу, Сызганов подвинул ей стул. Один из врачей подал ей дымящуюся ароматом чашечку кофе.

— Я смотрю на вас, Дианочка, и хочется жить и жить, — нежно поглядывая на медсестру, улыбаясь, произнес Сызганов.

Диана, покраснев, опустила голову. Сызганов притронулся к ее руке.

— У вас сегодня грустные глаза. Что случилось?

— Дочка заболела, — тихо ответила она. — Ночью пришлось "скорую" вызывать, ангина у нее.

— У меня есть прекрасное лекарство, из Индии товарищ привез. После дежурства поедем ко мне, и я его вам отдам.

— Спасибо, Александр Александрович.

Диана работала в больнице всего полгода, но за это время успела медперсонал и больных очаровать не только своей красотой, но и необыкновенной нежностью, добротой. Когда она входила в палату к больным, для них это было самым лучшим лекарством. Особым покровительством она пользовалась у пожилого профессора Сызгано-ва. Тот, словно свою дочь, оберегал ее. Диана училась на шестом курсе мединститута и по направлению института проходила стажировку в хирургическом отделении, где заведующим был профессор Сызганов.

— Александр Александрович, — подал голос молодой врач, — с вашего позволения я анекдот расскажу, сегодня в метро услышал.

— Надеюсь, там ничего сального нет?

— Нет, нет, про политику. Полетел Хрущев в Америку. Президент Кеннеди знакомит Хрущева с достопримечательностями своей страны, кругом блеск и чистота. После знакомства со страной Кеннеди говорит: "Никита, ты заметил, что за все это время мы с тобой ни одного пьяного не встретили, а у тебя одни алкаши”. Эго Никиту здорово задело, и он отвечает: "Мужики у меня крепкие, вот и пьют. Вчера я был у тебя на банкете, так твои сенаторы за весь вечер пару глотков выпили содовой с виски и окосели. А если им дать выпить пару бутылок самогона, что с ними станет? А насчет того, что у тебя народ не пьет, ты загибаешь, пьет". "Никита, — говорит Кеннеди, — если не веришь моим словам, то даю тебе право расстрелять любого, кого увидишь пьяным". Хрущев со своими телохранителями стал по улицам бродить в поисках алкоголика. Уже утро приближается, а ни одного пьяного. Собрались уходить и вдруг вдали слышат пьяные голоса. Чем ближе, тем яснее слышна русская песня “Шумел камыш". "Ну, Кеннеди, — усмехнулся Никита, — твои алкаши пьют да еще по-нашему поют". Он расстрелял их, а к вечеру все газеты запестрели сенсационным сообщением, что неизвестными лицами расстреляно все русское посольство.