Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

— Можно подумать, что ты из дворянского рода, — в ответ съязвил он.

— Пусть не из дворян, но, по крайней мере, не из черни, как ты.

— Вот смотрю на тебя и поражаюсь твоему высокомерию. Порою так и хочется…

Не слушая мужа, Елизавета Петровна, презрительно окинув его взглядом, вышла.

Утром с работы Иван Константинович позвонил начальнику УВД. Услышав голос генерала, он поздоровался и пригласил его к себе на дачу обмыть должность сына.

Генерал, выслушав его, с облегчением произнес:

— Иван Константинович, честно говоря, я от вас другой реакции ожидал, думал, вы меня будете ругать, но это ненадолго, всего на год, а потом заберу его к себе замом.

— Генерал, я что-то вас не понял. А разве он не ваш зам?

— Нет, он назначен начальником женской колонии.

— Что-о?

Генерал в оправдание пытался что-то сказать, но Иван Константинович, не слушая ого, со злостью бросил трубку. Некоторое время он сидел неподвижно, был в шоковом состоянии. Придя в себя, вскочил и возбужденно зашагал по кабинету. В его голове не укладывалось то, что его сын — начальник женской колонии, для него это был удар. Новое назначение сына он считал унизительным. Он сам — директор крупнейшего в стране завода-гиганта, депутат Верховного Совета СССР; жена — ректор института. А сын — начальник женской колонии! Все это у него не умещалось в голове.

Он позвонил жене на работу. Молча выслушав его, она сказала: "У меня люди, поговорим дома". Положив трубку, хмуро уставился в окно. Настроение было настолько подавленное, что он отменил селекторное совещание с начальниками цехов.

Поздно вечером с работы вернулся Юрий. Войдя в зал, увидел хмурые лица родителей.

— Что случилось? — с тревогой спросил он.

— С нами ничего не случилось, а вот что случилось с тобой? — в повышенном тоне ответил Иван Константинович.

— Ваня, не горячись, Юра сам расскажет, — вступилась мать.

— А что рассказывать? — усаживаясь в кресло, удивленно спросил Юрий.

— Про свою женскую колонию! — не выдержал отец.

— Ну, дорогие мои, напугали вы меня здорово. Я думал, какая-то беда случилась, а они из-за пустяка трагедию устроили. Да, я начальник женской колонии. Меня назначили туда временно, чтобы поднять колонию на ноги. Вот и все.

— Ты думаешь, о чем говоришь? — вскакивая с кресла, закричал Иван Константинович. — А что люди о нас подумают?

— Папа, при чем здесь люди?

— А при том, дорогой ты мой сыночек. Не забывай, что я и твоя мать не рядовые люди, что мы в обществе занимаем определенное положение. Узнают, что наш сын — начальник женской колонии, обсмеют. Почему с нами не посоветовался?

— Папа, это произошло неожиданно. Прямо на совещании меня назначили на эту должность.

— Надо было отказаться.

— Я попытался, но приказ…

— Мне плевать на этот дурацкий приказ! — вне себя закричал Иван Константинович. — Как твой генерал отдал приказ, так и отменит! Завтра Щелокову лично позвоню.

— Этого, папа, ты не сделаешь. Я принял колонию и буду там работать.

— Что-о? — надвигаясь на сына, взревел Иван Константинович.

— Ваня, не горячись, — преграждая дорогу мужу, произнесла Елизавета Петровна. — Может, Юра в чем-то и прав.

С негодованием взглянув на жену, Иван Константинович резко повернулся и, ни слова не говоря, вышел из зала.

— Честно говоря, от отца такой реакции не ожидал, — расстроенно произнес Юрий.

— Ты не обижайся на него, пройдет. Но если и мое мнение хочешь узнать, то я на его стороне. Ты поступил необдуманно. Мне тоже неприятно, что тебя назначили на такую должность, для нас это унизительно…

— Мама, на моих плечах погоны, я не гражданский человек, я приказу подчиняюсь. Неужели вам до сих пор это не понятно?

Елизавета Петровна, вздыхая, направилась в столовую.

— Ужинать не буду, — вставая, произнес Юрий, — я спать пойду.

Лежа в постели, он долго размышлял о разговоре с родителями, но постепенно перед его взором появились ее глаза…

Он уже несколько раз собирался посетить ШИЗО, но какая-то невидимая сила останавливала его. Однажды, как обычно, рано приехал на работу. Его с рапортом встретил дежурный по колонии. Он доложил, что в ШИЗО двое осужденных объявили голодовку.

— Причина?

Дежурный, неопределенно пожимая плечами, ответил:

— Требуют вас.

— Ну тогда пошли, — не раздумывал он.

В ШИЗО было чисто. Контролер по надзору открыл камеру, где была объявлена голодовка. Осужденные, увидев начальника, быстро соскочили с нар и, стыдливо прикрывая полуобнаженные тела, замерли.