Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

— Характеристика достаточно веская, хотя и лаконичная, — улыбнулся министр. — Завтра поедем к президенту. Мне надо тебя ему представить. Должность большая. И она утверждается президентом.

— Товарищ генерал-лейтенант, но…

— Полковник, никаких «но». Ты нам нужен.

Он поднял трубку прямой связи с президентом. В приемной ответили, что у него совещание.

— У меня к вам просьба. После совещания скажите ему, что завтра в десять часов буду у него.

— В десять не получится, у него встреча с министром Пакистана.

— А когда можно?

— Сейчас посмотрю… В 16 часов. Но предварительно, пожалуйста, позвоните.

От министра Умар уходил с двояким чувством. С одной стороны, было приятно, что ему предложили такой высокий пост, а с другой стороны, было обидно и больно, что выгнали из российской армии. Мучило и другое: он предвидел, какая реакция будет со стороны Дудаева, когда тот об этом узнает. Иногда при воспоминании о президенте Ингушетии генерале Аушеве, которого хорошо знал по Афганистану, его заедало честолюбие.

Он сидел у себя на кухне. Перед ним стояла бутылка водки. Налил в стакан, хотел выпить, но передумал. Тоска давила на сердце. Он пытался понять, осмыслить происходящее вокруг. «За что я воевал? Какой родине я служил? Как это могло случиться?» Вопросы и вопросы, но ответов не находил. Он вновь поднял стакан. Прикрыв глаза, словно наяву увидел друга. «Эх Володя, Володя, если бы ты видел, что кругом происходит». Он выпил. В рот положил кусочек хлеба. В голову назойливо лезла мысль о Наташе. «Как она там?» Он встал, подошел к телефону и стал набирать по коду Москву. Хотел услышать ее голос, хотел сказать, что скучает по ней, хотел просто поговорить. Но ее телефон не отвечал. Глубокой ночью он вновь позвонил ей, но вновь молчание.

На следующий день Умар вместе с министром обороны поехал на прием к президенту. В приемной президента заметил, как волнуется министр. На лбу у того постоянно выступал пот, он беспрерывно вытирал лицо платком. Когда вошли в кабинет президента, Каримов, улыбаясь, пошел им навстречу. Он поздоровался с министром и, задрав голову вверх, не скрывая своего восхищения высоченным полковником, крепко пожал руку Умару и пригласил их сесть.

— Я рад, что у министра обороны будет такой гвардейский заместитель.

Около часа шла основательная беседа по вопросам комплектования и вооружения новой армии. Вышли они от президента в хорошем настроении, были довольны, что президент твердо пообещал всеми силами помочь армии.

Работы было непочатый край. Рано уходил, поздно возвращался домой. Несколько раз он звонил Наташе, но телефон молчал. Через месяц его вызвал к себе министр обороны. Когда он вошел, Байбагулов, хитровато поглядывая на него, спросил:

— У вас на Кавказе, говорят, есть хороший обычай: если человек приносит радостную весть, то ему что-то полагается? Как вы, товарищ полковник, думаете?

— Не знаю, к чему вы, товарищ генерал-лейтенант, клоните, но по-моему у каждого народа за приятную весть человеку преподносят подарок.

— Ловлю вас на слове. А теперь сообщаю радостную весть: вам присвоено воинское звание генерал-майора. От всего сердца поздравляю.

Он подошел и крепко потряс ему руку.

— Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.

— Отставить, товарищ генерал. Я не позволю меня в звании понижать, — в шутливой форме, строго произнес он, — я уже генерал-полковник.

Кархмазов, улыбаясь, подошел к нему и крепко обнял.

— Товарищ генерал-полковник, по этому случаю я приглашаю вас на самый лучший кавказский шашлык.

— Когда? — оживленно спросил Байбагулов.

— В субботу, товарищ генерал-полковник.

— В субботу вас здесь не будет. Вы будете в Москве. С группой офицеров поедете в министерство обороны России. Надо с маршалом Шапошниковым решить вопрос по техническому обеспечению нашей армии. Все документы подготовлены. Вылетаете послезавтра. Как только все вопросы решите, даю вам десять суток отпуска. Поезжайте домой, проведайте родителей. Обрадуйте их своей генеральской формой. Я дал команду, форму вам уже шьют.

Когда Умар направился к двери, министр его окликнул.

— Генерал, а шашлык все-таки за вами.

— Будет сделано, товарищ генерал-полковник, — Умар приложил руку к козырьку и, резко, по-строевому повернувшись, вышел.

Министр, улыбаясь, посмотрел ему вслед. Он не скрывал своей симпатии к Умару. В нем он видел настоящего вояку, решительного, смелого, но больше всего он восхищался его внешним видом. Без Умара он уже не обходился. Если ехал куда-то, обязательно брал его с собой. Рядом с этим гренадером он словно компенсировал свой маленький рост, и его присутствие придавало ему силу.