Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

Советская Армия, оставив на чужбине тысячи безымянных могил своих солдат, осиротив тысячи матерей, жен, физически и морально искалечив судьбы молодых, когда-то здоровых, жизнерадостных парней, вышла из Афганистана. Непростительно было великой державе приходить сюда. Ошибка, ценой которой стала кровь ни в чем не повинных простых людей…

По возвращении из Афганистана Кархмазов написал жене, чтобы она приехала в Ташкент, где он теперь служил, но проходили дни и недели, а ответа от нее не было. Он заказал переговоры, но она не пришла на них. Через полгода, взяв очередной отпуск, самолетом полетел домой.

В аэропорту Минеральных Вод, не дожидаясь рейсового автобуса, взял такси. Поздно вечером он подъехал к дому. Дверь открыл отец. Радости родителей не было границ. Войдя в дом, Умар понял, что Любы нет, но не смел первым спросить, где жена. Родители молчали.

Умар не выдержал.

— Отец, где она?

— Родители ее забрали, — не глядя на сына, хмуро произнес тот.

— Как забрали?

— Очень просто, пришли и забрали.

— И вы просто так отпустили ее?

— А зачем нам ее силой удерживать, если она сама этого захотела? Теперь ждет, когда ты снова перед ней на колени встанешь.

— Почему ушла? Мы же помирились.

— Ее младший брат Шота там погиб, где ты воевал, и в его смерти ее родители, да и она сама, тебя обвинили.

— А я при чем?

— Ну как при чем? Люба писала тебе, чтобы ты его в Союз отправил, а ты этого не сделал.

— Если бы у меня были полномочия министра обороны, я это сделал бы, но я не министр.

— Это понятно, что ты не министр, а им кажется, что ты мог сделать так, чтобы он там не воевал. Мы говорили, чтобы она не уходила, но она не послушалась, ушла. Хуже того, сына так настроила, что тот к нам перестал заходить.

— Где он сейчас?

— В Грозном, в институте учится.

Пока отец с сыном разговаривали, мать молча готовила ужин. Они сели за стол. Отец, прошептав молитву, ладонями провел по лицу, отломив хлеб, протянул сыну.

— Ты надолго?

— Не знаю, — думая о чем-то, вяло ковыряя вилкой в тарелке отозвался тот.

— Ну а с ней что ты будешь делать?

— А как бы вы на моем месте поступили?

Отец сердито посмотрел на сына.

— На твоем месте я никак не поступил бы, потому что твоя мать не так воспитана.

— Я к ней больше не пойду. Вот только за сына обидно.

Спустя два дня Умар случайно встретился с женой возле магазина. Они остановились и каждый ждал, кто первым сделает шаг навстречу. Проходили минуты, но никто не хотел первым заговорить. По лицу Умара проскользнула улыбка. Он повернулся, чтобы уйти, но Люба схватила его за руку.

— Умар!

Он повернулся к ней.

— Здравствуй, Умар, — тихо сказала она.

Он молча кивнул головой. Она ждала, что он скажет, но он молчал. Люди, узнав его, подходили к ним и трясли ему руку. Многим было приятно поздороваться с Героем Советского Союза. Людей становилось все больше и больше. Люба стояла в стороне и терпеливо ждала, но неожиданно для нее он ушел вместе с друзьями. Она смотрела ему вслед, думала, что он повернется, но он не повернулся.

Умар шел с друзьями и, весело переговариваясь, беспечно смеялся, а в душе клокотал вулкан. Он хотел подойти к жене, обнять ее, но мужское самолюбие и законы гор не позволяли ему этого сделать.

На следующий день друзья детства повезли его в горы, где возле родника зарезали барашка. Он пил красное вино из рога, пытаясь в пьяном угаре забыть прошлое, но оно было перед глазами. В бешеном, темпераментном танце, под удары барабана, раскинув руки, словно крылья, со взглядом орла, он танцевал и танцевал. Это был танец, где он пытался заглушить боль по погибшему другу, по своей неудавшейся личной жизни. Вместе с друзьями он пел песни гор о любви, пел о преданности мужской дружбе, а у самого на душе была тоска. Его угнетало унижение перед родными, друзьями. Если у горца жена уходит от мужа, это позор.

Он налил полный рог вина, встал и, окинув взглядом друзей, тихо произнес:

— Друзья мои! Давайте выпьем за нашу землю. В каких бы краях мы ни находились, каких бы высот мы ни достигли, она постоянно в нашем сердце. Это земля наших предков. Вы слышите, горы? — Высоко подняв рог, он окинул взглядом снежные вершины Кавказских гор. — Я преклоняюсь перед вами!

Он опустился на колени и медленно стал пить из рога вино. Вслед за ним на колени встали и его друзья. В этом молчаливом ритуале было что-то возвышенное, понятное только человеку, который безгранично любит землю своих предков…