Эрик Ханберг - Ржаной хлеб с медом

Угол для спанья ей был выделен на кухне за плитой. Шире, чем у других, потому как изгиб спины занимал много места и лежать можно было только на боку.

Она вставала затемно, растапливала плиту, ставила греть воду. Потом ненадолго залезала обратно в постель понежиться в тепле, пока не начнут шевелиться Мартынь и Либа. На свой лежак старушка заваливалась довольно часто. Но не дольше, чем минут на десять. И то приходилось выслушивать замечания, оброненные под видом якобы невинного вопроса:

— Опять спишь?

Керста тотчас вскакивала и оправдывалась скороговоркой:

— Прикорнула самую малость.

Пацана, как единственного отпрыска, старались щадить, но сами следили друг за дружкой зорко, то и дело понукая вопросами:

— Оставшиеся дрова наколол?

— Свеклу прополола?

— Чернику перебрала?

— Липа отцветает. Пойди, дочь, низом, а Гунар пусть возьмет стремянку.

И так без передыху.

Когда заглядывал гость, долгой беседы не получалось. Деревенский житель в любое время найдет предлог и отговорится неотложной работой. В «Калнах» ее выдумывали даже глубокой зимой.

Гостя встречали любезно, усаживали, накапывали на блюдце две чайных ложечки меда и приглашали подзаправиться. Но такую малость и на языке-то не почувствуешь. Подцепишь пару раз кончиком ножа и уже скребешь по дну. Соседи в подобном угощении видели чуть ли не эталон скаредности и не стеснялись говорить об этом вслух:

— Молока полны бидоны, сами не едят, других не угостят. Все на базар гонят.

Соседи не врали. Но держать пчел никому не возбранялось. Бери из улья и наворачивай за милую душу. Так, в свою очередь, рассуждали Прицисы. И тоже были правы.

Старуху Прицисов в Заливе жалели, но не скупились на упреки:

— Носилась, носилась, а теперь что? Носом борозду ковыряет. Разве это жизнь?

В сказанном можно было уловить и нотки зависти. В «Калнах» сорняков в огороде днем с огнем не сыщешь. Старуха как увидит — сразу за мотыгу, пройдется по грядкам, проворная, как крот.

От природы Керста была щедрее, чем дочь и зять. Сама бы она поставила на стол угощение посущественней, завела бы гостей в сад набрать яблок. Но такой поступок был бы истолкован как мотовство — и нагоняй обеспечен. Так случалось уже не раз, когда к Керсте приходили посидеть другие старухи, и она вместо двух чайных ложек нацеживала им по полстакана. Ничего не должно было утечь из «Калнов» просто так, за здорово живешь. Но поскольку старуха Прицисов считала, что добра и так награбастано сверх меры, то позволяла себе реквизировать несколько баночек и для своих нужд. Она прятала их в куст лещины в конце въездной дороги и, провожая соседок, ловко доставала и засовывала в хозяйственную сумку, которую предусмотрительно брали с собой старушки, с которыми она водилась.

То был единственный грех и единственная отрада старухи Прицисов.

Однажды Керста, правда, дала маху: вовремя не обратила внимания, что по ту сторону дороги сидит меж грядок Гунар и лопает клубнику. Старушка поняла, что внук все заметил, но делает вид, будто ничего не знает. К тому времени Гунар имел уже достаточно много своих собственных секретов, он решил добавить к ним еще и бабушкин. Этим можно было приобрести союзника на тот случай, если выйдет осечка и на него обрушится родительский гнев.

Старушка и так баловала парня. Нахвалиться не могла, какой он трудолюбивый, какой умница. Гордилась, что после средней школы выбрал сельскохозяйственную специальность и уехал учиться в Елгаву.

— Будет начальником по машинной части.

Одно время Гунара тянуло к городским профессиям. Но после нескольких семейных совещаний склонности его изменились. Либа и Мартынь сумели подкинуть приманку материальной заинтересованности.

— Добавим к твоему заработку свои сбережения, купишь машину.

— На камнях ничего не растет. Где шаг ступишь, там рубль оставишь.

— На машине до рынка рукой достать. Женишься, нужд всяких появится — не счесть. Инженер в Риге еле сводит концы с концами. Зато агроном и скотский лекарь и в самом захудалом колхозишке живут — беды не знают.

Пророчества осуществились через несколько лет. Гунар из академии привез жену, а для колхоза — экономистку. Оба тотчас начали воздвигать в центре дом, пользуясь и поддержкой колхоза, и родительской денежной мошной. Либе с Мартынем пришлось сдержать слово, и вскоре молодожены стали разъезжать на «Волге». Выкроить время на свадебное путешествие им не удалось. Надо было возить из «Калнов» на рынок яблоки, мед, картошку, сало, сметану. На втором приусадебном участке тоже кое-что произрастало. Живности Гунар с Байбой пока что не заводили. Строительство и без того поглощало уйму времени и сил, специалистам не подобало на виду у всех чрезмерно заниматься хозяйством. Без коровы и свиньи выглядело поскромнее.