Array Альфина - «Пёсий двор», собачий холод. Том II (СИ)

— С Твириным? Он в казармах — я не уверен, что физически, но, скажем так, он под патронажем Охраны Петерберга. Полковник сам не разобрался, как именно с ним решили поступить, — кажется, никто ещё не разобрался. Но они его держат — это ведь их доказательство того, что всё произошедшее — не самоуправство солдат, что это начали простые люди, солдаты ведь говорят от лица всего города… якобы. Им нужно подтверждение того, что расстрел — воля народа. Попросту говоря, им нужен виновник, которого они могли бы предъявить в своё оправдание… А ещё, кажется, Твирин понравился солдатам — и немудрено, если он… Граф, За’Бэй, ну прошу вас! — не выдержал Скопцов. — Я ведь не просто так здесь выступаю, и если вам тоже есть что сказать, скажите же!

— Простите великодушно, мы забылись, — учтиво извинился граф.

— И вы сейчас тоже забудетесь! — куда менее учтиво, но зато с чувством воскликнул За’Бэй. — Тут, как вы знаете, пробегали Золотце с господином Приблевым — с площади прямо в Порт. К слову, зачем Золотце повёл Приблева в Порт? Он ведь раньше так боялся посвящать в свои печные дела новых людей… Впрочем, ладно. Пробегали, да — а мимо них самих пробежал Хикеракли. И высказал насчёт таинственного Твирина ошеломительное предположение.

— Только помните, господа, что мы имеем дело с абсурдистским жанром, — очень серьёзно напомнил граф.

— Хикеракли утверждает, — За’Бэй обернулся к Мальвину, — что это может быть ваш Ивин.

Мальвин выдержал удар абсурдизмом с честью, и на лице его отразилось самое ироническое выражение, какое Скопцов мог у господина префекта припомнить. Уж конечно, верить в подобное он отказался, но и для смеха над шуткой будто чего-то не хватило.

— И на основании чего же, — со схожим скепсисом уточнил хэр Ройш, — Хикеракли это утверждает?

— Если я верно понял Золотце, а Золотце верно понял Хикеракли, то он вашего Ивина так называл, — радостно пояснил За’Бэй, — потому что, мол, рыжий.

Повисло молчание, как когда хэр Ройш сообщил о слепоте своего отца, только куда более недоверчивое.

— Этого не может быть, — стряхнул наконец оцепенение Мальвин. — Тима — Твирин? Тима расстреливает людей?

— Т. В. Ивин, — За’Бэй пожал плечами, — каламбур.

— Для Хикеракли слишком хороший, — без души съязвил хэр Ройш, продолжая явно думать о другом.

— Этого не может быть! — повторил Мальвин громче, что обычно означает — менее уверенно.

— Думаете, не может? — заговорил вдруг господин Солосье, о присутствии которого как-то забылось. — А на меня произвёл как раз такое впечатление… Неврастенический мальчик, мечтательный и покамест весь в себе. Это ваш друг? — обратился он к Мальвину. — И где он был вчера?

— Вероятно, с Хикеракли, — растерялся тот и поискал поддержки у Скопцова.

А Скопцову оставалось только головой покачать — Хикеракли вчера целый день просидел в общежитии, поскольку возжелал неожиданно поучиться, и никаких Тимофеев Ивиных при этом не наблюдалось.

— Вы для меня загадочней дамских туалетов, господа, — расстроенно заметил граф. — Не верите в абсурд — пожалуйста, не верьте. Но если вы хоть на мгновенье допускаете мысль о возможности абсурда, к чему столь пасмурные лица? Если некто Твирин — вдруг — всем нам знаком, да ещё и прозван с лёгкой руки господина Хикеракли, то это же повод для шампанского! Ведь выходит, что ниточек, ведущих к Охране Петерберга, у нас больше, чем можно было надеяться.

— Я уже говорил сегодня эти слова, но, боюсь, всё немного сложнее, — Скопцов снова почувствовал, как голос его подводит. — Я не успел… Господин Твирин, кем бы он ни был, Революционного Комитета не упоминал, от листовочников отрекается и, более того, призывает их искать и карать. Так мне сказали…

— Вот как? Ну что ж, — без печали отмахнулся граф, — значит, обойдёмся без шампанского.

— Это ухудшает ситуацию, — сложил пальцы хэр Ройш. — Если командование недостаточно хорошо контролирует солдат, а вдохновенный Твирин убеждает их искать листовочников, они могут кого-нибудь и найти.

— Вот именно! — воскликнул Скопцов. — Это и само по себе было бы, наверное, опасно, а так… Если представить — абсурд, но всё же! — если позволить себе на секунду поверить догадке Хикеракли, то получается, что искать и карать листовочников требует человек, коему доподлинно наши имена известны! Он же сам говорил когда-то, что достаточно одному предать, помните?

— Неужто он это всерьёз? — впервые будто бы нахмурился За’Бэй.