Array Альфина - «Пёсий двор», собачий холод. Том III (СИ)

— Для меня — уж точно. Но, видите ли, когда я говорил «в моём распоряжении», я подразумевал, быть может, не только Петерберг.

Настал черёд Приблева хлопать глазами.

— Не только?

— Нужно расширяться! — воскликнул Золотце. — Не прямо сейчас… Сейчас другое — ответственный момент уже на носу, наследник господ Туралеевых совсем скоро родится. Мне бы хотелось, чтобы Юр за этим следил, а не отвлекался на… ни на что.

— Я не думаю, что об этом его придётся лишний раз просить.

— Но потом… Знаете, мы… я много думал об этом, и мне стало вдруг ясно, что прятать печи в Порту — сущее преступление. Посудите сами! Ведь никто же не спорит с тем, что это прорыв, верно? Следовательно, нужно будет вскорости расширяться. Открывать не подпольные убежища, а настоящие цеха!

Было в тоне Золотца что-то эдакое… Приблев привык, что друг его порой недоговаривает — а вернее, просто не до конца, не в подробностях делится своими мыслями и планами. Обычно это ничуть его не смущало, но сейчас смутило некоторой неловкостью, а может, неопределённостью, с которой Золотце читал свой монолог. Было ясно, что задумки его вполне конкретны — но насколько и почему они помешали привычной его актёрской лёгкости?

А впрочем, не так это было и важно. В нынешний тяжёлый и нервный момент странно укорять кого бы то ни было в нехватке актёрских талантов. И потом, гипотетически Приблев был с постулатом вполне согласен.

— Я полагаю, — серьёзно ответил он, — что было бы замечательно, если бы когда-нибудь мы сумели обеспечить алхимическими печами весь мир. Это ведь… Это же — подумайте только о социальных перспективах! Если, конечно, оставить в стороне частности — в идеальной ситуации это означало бы потрясающие перемены! Вспомните, к примеру, Брэда Джексона — то есть госпожу Браду. Представьте себе, скажем, что она могла бы принимать некий препарат, который уберёг бы её от… конфуза, а ребёнка могла бы зачать в печи. Это решило бы столько проблем! И создало бы новых, конечно…

— Вы забываете, что покамест печи способны воспроизводить людей только из семени, — не смог скрыть улыбки Золотце, — так что Браде пришлось бы обождать. Забыли вы и о том, что функциональность печей до сих пор не проверена.

— Я же сказал — если оставить в стороне частности!

— …Но вы правы. Если с наследником четы Туралеевых всё будет в порядке — за чем, конечно, ещё следует проследить… Так вот, если всё будет в порядке, я бы хотел открыться не одному лишь Петербергу, но, быть может, учредить печные цеха в некоторых других городах Росской Конфедерации — повременим пока с миром. Печи поглощают электричество, как голодные дети кашу, и для процесса требуются некоторые крайне редкие реагенты, но я думаю, что это можно решить. Если всё будет в порядке.

Приблев хотел было продолжить сей оптимистический диалог, но тут до него докатилась импликация, прозвучавшая в словах Золотца.

— Всё-таки новая жизнь, — пробормотал он.

Золотце встал. В облике его читалось, пожалуй, смущение, но и некоторая надежда тоже. Ветер провёл рукой по воротнику его клетчатого пальто.

— Скоро я на некоторое время уеду, — не совсем своим голосом сообщил Золотце. — Потом вернусь, не переживайте! Я никогда бы не стал вас о таком просить, желай вы покинуть Петерберг, но коль скоро вы предпочтёте и далее здесь находиться — чему я, кстати, очень рад… Я хотел бы оставить этот город на вас.

Приблев взглянул на него снизу вверх. Единожды одолев страх высоты и усевшись на самом краю площадочки, он теперь вовсе не хотел подниматься.

— А как же потомок четы Туралеевых? Ну, вернее, его рождение?

Золотце немедленно скорчил раздосадованную гримасу, и патетизм его развеялся.

— Это ужасно! — он сердито дёрнул плечами. — Но я не могу поручиться, что прослежу за ним самолично — сроки моего отъезда зависят не от меня одного. Только и остаётся надежды, что на вашего брата! — Протянул ладонь. — Но Петерберг ему не поручишь.

Тонкую, отороченную серебристым мехом и наверняка купленную под графа перчатку Золотца Приблев некоторое время созерцал в молчании.

— Я понятия не имею, о чём вы говорите, — признался он наконец.

Ответом ему был новый смешок, в котором мерещилось… умиление, что ли.

— Да встаньте же вы, неудобно так на вас смотреть. Вы совершенно верно говорите о новой жизни — а новая жизнь для нас отчасти подразумевает возвращение к старой. То есть наконец-то к порядку. Я думаю, что Петерберг теперь готов не бунтовать, не бороться, не изворачиваться, а просто жить — почти как до революции, только намного лучше. Конечно, есть сотни, тысячи проблем, нюансов, аспектов… Но они все частные. Поставки, распределение благ — вы прекрасно с подобным справляетесь.