Array Альфина - «Пёсий двор», собачий холод. Том IV (СИ)

Хэр Ройш обернулся к Скопцову и вздёрнул брови. В другой раз это непременно бы его сконфузило, но сейчас, в подвале, всё обыденное отменили, точно лекции из-за расстрела Городского совета.

— Оказать вам содействие и самому стать преступником? — очнулся граф Жуцкой.

До чего же любезно людям навешивать ярлыки! Как будто за ярлыками можно спрятать неугодное, ярлыком вычеркнуть неугодное из своей жизни, отказать от дома.

— Вы полагаете себя покамест безвинным? Ваше сиятельство, а ведь вы раздумывали забрать дочь и уехать в Фыйжевск, чтобы не отвечать перед Европейским Союзным правительством за росский хаос. Это ли не преступление?

— Моей жене нездоровится. Согласно должностным инструкциям Четвёртого Патриархата, я имею право в любой момент покинуть Столицу, если личные обстоятельства…

— Уже вашей жене? Простите, собственными лакейскими ушами слышал, что вашей престарелой матушке.

Граф Жуцкой походил на тех рыб с кухни Главного Присутственного, что важно раздувают щёки в ожидании своей очереди быть вынутыми из аквариума и зажаренными. Всякий раз, когда Скопцов заворачивал к Золотцу на кухню, он испытывал к рыбам величайшее сочувствие: аквариум тесен и безнадёжен, лучше бы их не мучали из гурманских соображений, а убивали сразу. Графу Жуцкому сочувствовать получалось хуже: в отличие от кухонных рыб, у него имелся путь к спасению. Если он предпочитает не идти по этому пути, что ж, таков его выбор.

— Содействие, говорите… Ну хорошо, не ознакомиться с вашими требованиями было бы воистину глупо. Прошу вас, не томите.

Хэр Ройш победоносно фыркнул.

— Наши требования просты — Четвёртый Патриархат должен сложить с себя все полномочия. Самораспуститься, упразднить себя как институцию. Этого будет вполне достаточно.

— Да вы насмехаетесь… — поперхнулся граф Жуцкой. — Вы никогда не добьётесь такого, Четвёртому Патриархату незачем соглашаться, это же просто немыслимо!

— Немыслимо? С тех пор, как пришли известия о капитуляции Резервной Армии, сколько его благороднейших членов предпочли бремени власти бегство в родные края?

— Тогда вы прогадали. Предложить сложение полномочий беглецам было бы хоть сколько-нибудь разумно, но те, что остались, тверды в своих позициях.

— Многие из оставшихся попросту медлительны и всё ещё планируют бегство. Вы, например.

— Нет, момент упущен… — граф Жуцкой сморщил высоченный лоб. — Сами понимаете, коллегиальный орган! Для самороспуска нужно большинство голосов, но его уже не получить — фракция, ха, готовых нести ответственность теперь особенно сильна. Наверняка же знаете: неделю назад до Столицы добрался один достойный доверия старший офицер Резервной Армии, который контуженным укрывался в деревнях — безумная, книжная история! Его свидетельства об осаде Петерберга вызвали фурор, тем более что он был знаком с юным Асматовым, бедняжкой, — и клянётся, что своими глазами видел, как тот взорвался.

После чего его отец, сам с делегацией в Петерберг не поехавший, собрал в кулак то, что осталось от Четвёртого Патриархата, и хорошенько встряхнул. Хэр Ройш велел шпионить за ним день и ночь, и Мальвин с Золотцем повиновались, а Скопцов, встречая этого господина, непременно краснел: очень уж многое в его чертах напоминало о младшей сестре.

— Знаем, знаем, — отмахнулся хэр Ройш от Жуцкого. — И очень сожалеем, что не можем пока официально опровергнуть свидетельства этого образцового офицера, труса и лжеца. Ильян Аркадьевич Асматов погиб отнюдь не от взрыва, а при прямом содействии солдат Резервной Армии, возможного взрыва испугавшихся и собственноручно расстрелявших члена Четвёртого Патриархата. Такие слухи тоже бродят по городу, однако же в Патриарших палатах отчего-то предпочитают их игнорировать.

— Даже если это и правда… Как прикажете с такой правдой дальше жить?

— Вот в этом, граф, и кроется главное наше с вами различие — а вовсе не в возрасте, как вы пытаетесь выставить. Иллюзии вам дороже фактов, хотя только факты дают реальную силу. Зато иллюзии помогают поверить, что сила ни к чему, что всё в порядке, что можно не перетруждаться слишком. Это нездорово.

— И вы явились нас лечить?

— Говорят, больным предписан покой.

— О, очень скоро ваш Петерберг узнает, что предписано больным! — граф Жуцкой вскинул подбородок и посмотрел на хэра Ройша испытующе.

— Не запугивайте нас рекрутированием четвёртой армии, это пустое.

О том, что Четвёртому Патриархату дозволено рекрутировать ещё одну армию, догадывались лишь те, кто с лупой ползал по строчкам бесчисленных кодексов и сводов, регламентирующих жизнь Росской Конфедерации. Однако сама идея лежала на поверхности: Резервная Армия каждый год одаривает все города и ызды чиновниками из офицеров и приставами да урядниками из солдат. Петерберг с этой практикой незнаком, поскольку там спокойствие улиц блюдёт сама Охрана Петерберга, но по всей остальной росской земле правопорядком заняты отставные солдаты Резервной Армии. Многие из них стары, хворы и растеряли выучку, но всё ж таки они есть и их возможно призвать в случае острой нужды.