Дмитрий Новиков - Голомяное пламя

Долгими были сборы, да радостными. Лучше нет на свете, когда сам решение примешь, идешь к нему, готовишься, на Бога надеешься и сам не плошаешь. Первое дело – команду собрать такую, чтобы молодая сердцем была да в делах опытная. Но уж у наших мужиков куда сколько таких. Ведь не помор ты, если далекие земли тебя не манят, да опытным не станешь, когда северное дело во всех тонкостях не изучишь, – не доживешь тогда до зрелости души и тела. А уж если обещается добыча хорошая – редкий из нас до дела устоит. Так и живем – воля, дело и прокорм женкам да ребятишкам.

Как сейчас помню, когда я окончательно решил свой поход. День такой стоял яркий, середка марта была. У нас завсегда март – еще лютая зима, злей февраля месяц такой. Но редко-редко, да и выглянет солнце из-за туч, а то и вовсе небо очистится, и настанет тогда на земле и небе праздник. Белым-бело кругом, спокойно. Лишь снег блестит так яростно и беззвучно, как вечный огонь желания, внутри человека бушующий безмолвно и беспрестанно. Желания к новой интересной жизни, к силе и свободе. И слепнешь, голову теряешь от нестерпимого хотения. Зажмуришься потом от боли этой, что счастьем зовется, откроешь глаза, а легкий-легкий ветерок пронесется, и с туч горних, невидимых, пойдет падать легкая, еле заметная сверкающая пыль. Будто Бог ноженьки свои усталые отрясает, и грязь, на безжалостных дорогах наставшая, оборачивается светлым неистовым серебром, яркостью своей о верности промысла сияющим. Так и я стоял, замерев, пораженный вдруг открывшимися мне далями, хотением благородным и радостным, и на голову мне сыпалось яркое роскошество. Благословением для себя минуту эту я посчитал, вытер благодарные слезы с глаз, шапку надел да стал уже серьезно, промышленно думать о походе. Недаром фамилия наша Шалоумовы, вроде и шалость в ней, разбег радостный, но и ум присутствует, куда без него. В море слепо не бросишься, а и без отваги веселой будешь сиднем на берегу сидеть, бока чесать да душою медленно гнить.

Ну и ребятки собрались со мной в дальний путь! Сенька Ошкуй, что с братом медведя без пищали не раз брали – брат раздразнит, подымет его на задние лапы да на рогатку возьмет. А Сенька сзади обухом топора по голове дикой, с одного удара укладывал, да второго и быть не может – свиреп зверь и быстр. Ванька Гребун, что на Мурмане первый весельщик, сутки напролет может без паруса идти, супротив ветра, по тридцать верст на тяжелой шнеке [36]выгребает. Петька Шуерецкий, на зверя морского первый охотник, – я, бывало, ходил с ним в одной ромше на промысел, так всё любовался, как он нерпу с далекого-далека одним выстрелом берет да бежит потом к ней по ледяной воде, по шуге стынущей на ламбах [37]своих – по морю, словно посуху на лыжах, бежит, руками за веревочки носки своих ламб направляет да посвистывает весело, будто не к смертельной опасности морской ладится, а на легкой прогулке прутиком помахивает да мошку отгоняет. Еще семнадцать молодцов со мной подрядились, один другого сильнее, краше да в делах способнее. Знатная ватага подобралась, с такими людьми и мне уверенности во сто крат прибавилось, и путь не страшным стал казаться. С молодцами этими и ад не ад, и рай не за горами. Доверились они мне, корщиком выбрали да стали в дорогу собираться. Кораблик наш мы назвали «Святой Варлаамий Керетский»…

Божественною свыше просветився благодатию, преподобне, мир оставил еси, житейскую печаль от всяк мятеж мира сего любве ради Христовы со дерзновением отвергл еси, евангельски Христу последовал еси, и того во всем воли повинулся еси, и весь разум и сердце на него неуклонно возложил еси Христа ради, и тело свое изнури постом и бдением, в молитвах своих не усыпая, Бога милостива творя и Пречистую Богородицу молебницу предлагая, и сего ради от Бога восприем силу на сопротивнаго врага, не убояся воздушныя и морския тягости и студени, ниже уклонися, и морская пучиною в мале ладиице во водам шествие творя, против зельнаго обуревания плаваше, промышлением Божественнаго разума наставляемь, и около Святаго Носа непроходимый путь морский от ядовитаго червия благопроходен человеком без вреда сотворил еси, и равноангельное житие пожив, тем же и по преставлении источаеши чудес благодать, иже верою приходяще к раце честных мощей твоих, Варлааме преблаженне отче наш, и вопием ти: моли Христа Бога, да спасет души наша.

Путешествовать увлекательно. Едешь ты, идешь ли – меняются вокруг ландшафты, но неизменной остается вечная природа. И тем радостно – при возбужденном интересе есть что-то неколебимое, на что можно опереться. А опереться хочется, ведь изменчива и непредсказуема жизнь, близка и неожиданна смерть, и только вера помогает не впасть в панику перед быстрой чередой поколений и судеб. Путешествовать увлекательно – ты знакомишься с новыми людьми, познаешь новые города и страны и, выслушав бесчисленное множество жизненных историй, приходишь к одному – есть между всеми нами общее. Натерпевшись разного от людей и от себя, вдруг прозреваешь простые вещи, и они так глубоки оказываются, что замысел Божий становится в них виден даже простым и смертным взглядом. Еще всякое путешествие хорошо тем, что начинаешь его в одно время, заканчиваешь всегда в другое, и можешь оглянуться назад, оценить пройденный путь. А потом и вперед посмотреть без боязни. Ты внимателен и замечаешь, как поменялся сам, какие еле уловимые радости и горести испытали встретившиеся тебе люди. Как в самых смелых мечтах пронесся ты сквозь время, пройдя всего лишь небольшую часть пути. И самое главное, что понял, – с опытом зреет душа. Идешь ты простой дорогой или сложною – наблюдай, и тогда в неразрывной связи предстанет пред тобой простое вечное единство – пространства, времени, души. И удивишься, что раньше не понимал этого. И обрадуешься, а после загрустишь. Но будет грусть хорошей, опыт путешествий даст тебе силы радоваться живому и сильно не страшиться мертвого. Наблюдательный, ты станешь сильней и светлее. Сложное не станет простым, но у тебя будут силы и ум разобраться в нем. Путешествовать увлекательно.