Елена Филон - Только сияй

Я отрицательно помотала головой.

– Это твоя подруга. И ей только недавно сказали об аварии, потому что она на шестом месяце.

Помолчали. Я смотрела на Грейс:

– Чего?..

– Что – чего?.. Беременности! Чего!

– А-а…

Что за чувство идиотское? Просто невыносимое. Словно я глупая кукла, жизнь которой спланирована и придумана кем-то другим. И этот другой знает обо мне больше, чем я сама.

– Шейн не сказал ей, куда едет, в тот день, когда… – И Грейс снова зарыдала, уткнувшись носом в мою в руку.

– Эй, ну ты прям как на моих похоронах! – фыркнула я. – Кто такой Шейн?

Грейс уставилась на меня глазами, полными слёз:

– Врач сказал не обременять тебя новой информацией, это может пагубно сказаться на деятельности мозга, он не должен перегружаться. Чтобы память восстанавливалась, надо говорить о приятных событиях и в маленьких количествах.

– И кто решает, какими были для меня эти события?

– Мы, – пожала плечами Грейс. – Мы все. Все, кто тебя знал.

– Понятно. – Я многозначительно приподняла бровь и медленно закивала. – Значит, этот парень… событие не из приятных?..

– О боже… я не знаю, – застонала Грейс, – давай, я лучше о твоей карьере расскажу!

– Карьере?..

Ну ничего себе! Я надеюсь, Грейс не соврала, когда сказала, что я теперь набирающая популярность рок-певица? Потому что эта новость довольно приятная, и признать в ней ложь будет очень обидно.

А это правда моя песня?.. Нет, то есть… я знаю, что эта песня написана мной, но вот аранжировка и прочее… Это так круто.

Ещё, оказывается, у входа в больницу постоянно пасутся журналисты. И директор Сок, мой директор, даже сделал официальное заявление о том, что моей жизни ничто не угрожает. Даже по телику показывали. Ну… мне сказали, что показывали. Телик у меня тоже под запретом.

В общем, я узнала обо всём, что касается пролёта в шоу «Рок без границ», о том, что лейбл Сока предложил мне сольную карьеру и дебют прошёл успешно, но вот только чувство такое странное… будто самое-самое главное никто не договаривает. Хотя что может быть важнее моей сольной карьеры?.. Даже представить не могу.

Да ничего не может быть! Не мужики ведь какие-нибудь!

А ещё в Интернет заходить запретили.

Что же там за стресс такой мне приходилось испытывать? Разве жизнь не была в шоколаде?.. До сих пор во всё это с трудом верится. Словно и не про меня говорят… А особенно в то, что все больничные расходы лейбл директора Сока берёт на себя и с меня не причитается ни копейки.

Вот это приятности.

А сегодня вечером пришёл этот странный парень. Который, типа, как «неприятное воспоминание». Я видела его в тот день, когда очнулась.

Радужки… такие тёмные, почти чёрные, прямо в цвет синяков под глазами – не спит совсем, что ли?.. Кожа очень светлая, зато губы яркие, сочные… Колечко в брови приветливо подмигивало, уши в дырах, но ни одной серёжки. Весь в чёрном. И эта кепка… Разве в помещении головные уборы снимать не принято?

И смотрит с таким сожалением, что аж внутри всё сжимается. В самую глубь. Словно в душу заглядывает. Словно это он был водителем того авто, что меня подрезал. Но ведь это был не он… это я точно знаю. Тому-то лет за пятьдесят. Вот же неловко. Всё смотрит и смотрит… да так, будто глазами пожирает. А я… а я ведь не могу просто попросить не пялиться, мало ли кто он такой?.. Ну да, красавчик, ничего не скажешь, но такие красавчики обычно и самые подозрительные. И самые опасные. Я с такими не связываюсь.

Опустился на стул напротив моей больничной кровати и поставил чехол от гитары к стене.

Смотрит. Внимательно. А я почему-то даже взгляд отвести не могу. Словно гипнотизирует. И что за странное покалывание в кончиках пальцев?.. А внутри будто чан с кипятком разливается. Очень странно. Даже как-то неправильно странно.

Взглянула на него с вызовом:

– Ты кто?

Парень не отвечал, смотрел молча. И опять это ощущение внутри. В первую очередь потому, что не помню, что бы хоть кто-нибудь в жизни на меня так смотрел. Даже олень Марк, который клялся в вечной любви и носился за мной полгода, прежде чем согласилась стать его девушкой, так на меня не смотрел.

Парень откашлялся.

Чего молчит?

– Эй, ты говорить умеешь? – поинтересовалась как можно мягче.

Улыбнулся – уже что-то. И что это за такая реакция в желудке на его улыбку? Ох, чёрт! А что, если…

Уставилась на него круглыми глазами:

– Слушай, я знаю, может, вопрос не к месту, но войди в моё положение: я вообще ничерташеньки не помню…