Елена Филон - Только играй

И вдруг рассмеялся:

– И почему ты раньше не сказал?

Я растерялась:

– Когда это раньше? Я и сейчас не должен был тебе этого говорить!

– Чёрт! Парень! – Калебу стало удивительно весело. – Джаред прав: ты просто нечто! Настоящий чудик! Так тебе просто нужна была возможность засветиться на телевидении?

Ну вот, я уже начинаю проклинать себя за длинный язык без костей. И с чего это я вообще решила, что мистер Ледышка меня не заложит?

Он вновь ударил себя по коленям и, широко улыбаясь, покачал головой:

– Сказал бы как есть, я бы не отчитывал тебя при каждой возможности!

Ну вот. Теперь я вообще ничего не понимаю.

Калеб сдержанно вздохнул:

– Слушай, Харпер, ты хоть и считаешь меня чёрствой задницей, но я не из тех уродов, кто подавляет чужие стремления и презирает за желание быть услышанным. Так что надо было сразу сказать мне, зачем ты здесь.

Я неуверенно усмехнулась:

– А ты бы после этого взял и благословенно поцеловал меня в лоб, да?

Калеб резко помрачнел.

Я вздохнула:

– Чтобы ты с позором выставил меня с первого тура? Как ты себе это представляешь? Это ведь серьёзное шоу, где ищут гитариста для известной группы. А я бы взял и тебе личные мотивы выложил?

– Да, ты прав, – поразмыслив, согласился Калеб. – Но сейчас я даже рад такому раскладу. Ты не претендуешь на место в моей группе, я не препятствую твоему проходу до полуфинала, если осилишь, разумеется.

– Это что? Что-то вроде договора? – я заинтригованно приподняла бровь.

– Нет. Я не собираюсь заключать с тобой никаких договоров. И ты по-прежнему меня бесишь, Харпер. – Калеб натянуто улыбнулся. – Но я рад, что ты рассказал. Удивлён немного твоей честности, но рад.

– Потому что смазливый чудик не угрожает репутации твоей группы? – поинтересовалась скептически.

– Потому что теперь я хоть немного тебя понимаю.

Понимает? Меня даже Эстер до конца не понимает!

– Шанс, верно? – на глубоком вздохе Калеб упёрся головой в стену. – Каким бы безумным он ни был?

Застыла на нём взглядом.

«Может быть, и понимает».

– Даже если это обман? – произнесла недоверчиво, и Калеб повернул голову в мою сторону.

– Почему бы и нет, если цель оправдывает средства? К тому же… обман – слишком сильно сказано.

«А по-моему, как надо сказано! Знал бы ты, о чём речь».

– Эй, Храпер, – позвал Калеб, когда я уже была на пути к выходу. – Этот разговор останется между нами, – гаденько улыбнулся, – но утреннего кофе он не отменяет! И больше никакого сахара! Всё понял?

В эту ночь я и вовсе не могла уснуть. Никто даже не храпел – что удивительно, но я ворочалась с боку на бок, а веки будто сами собой открывались, бастуя против сна. Мыслей было слишком много, чтобы мозг сумел расслабиться. Думала обо всём. О Мики… И о Калебе, как ни странно. Может, я и ошибалась насчёт этого парня. Может, он не такая уж и задница?

Уснула только часа через два, погрузившись в сновидения о том, как моё обнажённое тело ласкают чёрные языки пламени, осыпая кожу горячими поцелуями и доставляя волны удовольствия. Огонь танцевал вокруг меня, кружил в танце и держал в объятиях до тех пор, пока в нём не появились чьи-то руки и нежно не обхватили моё лицо ладонями.

Ясные серые глаза Калеба смотрели в мои, а на губах блуждала лёгкая добрая улыбка. Он притянул меня ближе и мягко поцеловал, едва коснувшись, практически невесомо. Его горячее дыхание опалило кожу щеки, и раздался мелодичный шёпот, от которого внутри живота закружился ураган эмоций.

– Лекса… – шептал Калеб, поглаживая моё лицо ладонями. – Лекса…

А потом вдруг стало трудно дышать. И это уже происходило не во сне. Чья-то рука сдавила мне рот, так что я даже пискнуть не успела, а на глазах появилась повязка. Я брыкалась и мычала, но кто-то уже успел связать мне ноги и руки, кровать подо мною пропала, и меня уже куда-то несли.

– Ну что, русалочка, освежимся? – прозвучал скользкий голосок Гарри, и можно было даже не гадать, куда они меня тащат.

– Кидаем так!

– Так?!

– Он же пловец! Всплывёт! Давай! Поржём с Ванильного!

Мои ноги освободили, но руки по-прежнему оставались связанными. Мгновение, и вот я уже в воде, стремительно ухожу на дно глубокого бассейна. А два тела, стоящие у кромки – Гарри и Жака, становятся всё более и более расплывчатыми, далёкими.

А разве я не говорила, что практически не умею плавать? И пока в лёгких ещё хватало воздуха, позволяю себе об этом рассуждать.