Алексей Егоров - Радио Пустота

– Моя задача, – продолжила Алла Суфиевна, – найти вас, бессмертных. И передать вам средство для решения проблемы. А, решать ее, или нет, решать вам самим. Это дело индивидуально каждого. Жить вечно, без любви, питая свои воспаленный разум несуществующими образами, или умереть.

– Чтож, вы все еще живы? —я оглядел всех собравшихся и приготовился к ответу. Но ответа не последовало. Общество дружно склонило головы и замолчало.

– Понятно, – определил я ситуацию, – кишка тонка.

– В каждом живет еще надежда, – попробовала ответить за них Алла, – что все еще измениться. Но ничего не произойдет. День будет сменяться ночью, и год за годом пройдут столетия. И решение все равно придется принимать. От этого не уйти. Без любви жить нельзя. Невозможно. И если понять, и принять тот факт, что живете вы уже порядком давненько, и за этот срок ничего не поменялось. Стоит ли ждать еще сотню лет? Подумайте.

С Сережей я попрощался на остановке. Он, все так же приветливо хлопнул меня по плечу и запрыгнул в автобус.

Я живу вечно, – начал размышлять я. Я живу вечно и без любви! Ложусь спать и представляю себе ее, мою необыкновенную, мою единственную радость. Но ее нет, и… не будет никогда. Это же очевидно. Но я шепчу как в бреду…

…Хочешь, я буду всю ночь смотреть, как ты спишь? Слышать каждый твой вздох и ловить каждый твой выдох. Усердно готовясь к твоему пробуждению, репетируя и перебирая в голове все главные слова, которые еще не сказал тебе раньше. О том, как ты пахнешь. И этот аромат ночного счастья окутывает мой разум, заставляя меня становиться тем, кем я еще не был никогда, по-доброму настоящим человеком. О том, как ты смотришь на меня. И в глазах твоих я не вижу усталости и бремени жизни. Не вижу горя и страдания. А всего лишь душевное спокойствие. И ты не взволнована этим своим положением. Ты проста и спокойна. И это именно то, к чему ты шла все эти годы, всю эту окружающую нас вечность. К этому утру, где нет не печали не радости. А всего лишь простое человеческое спокойствие. Ты никуда уже не спешишь, не мучишься завтрашним днем. Тебе нужно только это мгновение и это утро и я в нем. И я дарю тебе его с такой небывалой легкостью. И с такой же легкостью принимаю от тебя в дар этот твой, такой спокойный, такой вселяющий уверенность взгляд. О том, как ты улыбаешься. По колдовски окутывая меня одеялом, сотканным из надежды, веры и любви. И я, вновь и вновь, попадаю под твое очарование, вливаю его в свою кровь как наркотик. И понимаю, что жить без этой ежедневной дозы я вряд ли смогу. Я вряд ли смогу не смотреть на тебя, покуда ты еще спишь. Я вряд ли смогу не смотреть в твои глаза, на питаться светом твоей, такой простой и такой волшебной, улыбки. Я вряд ли смогу жить по-другому.

Теперь же мне сняться твои пальцы, не длинные и не короткие, такие как нужно. Нежные и теплые, проводишь ими по молчаливой моей спине. Исследуешь каждый уголок, ямочку, родинку. Я в ответ исследую твои бедра. Так мы общаемся. Без слов, без лишних эмоций и ненужных взглядов. И я понимаю, что если открою глаза, то убью тебя. Испарю, испепелю, развею в мире других иллюзий. Конечно, все это не может продолжаться вечность. Но хотя бы что-то отдаленно напоминающее. Какой – то промежуток времени. Может жизнь. Может миг. И жизнь проноситься как миг. И миг, становиться жизнью. И….

…этого не будет… ни – ког – да!!!

Я достал презент Арлекина, и уверенно закинул его в рот. Сглотнул и подняв голову к небу. Небо было темно лиловым, вечерним, влажным, осенним.

– Сколько я прожил уже? – тихо спросил я у самого же себя. Сто лет, пятьсот? Тысячу? Тысячу лет без любви! Но нет, хватит. Это будет последняя моя осень.

Последняя осень… без любви.

Последней мыслью, перед тем, как я ушел в темноту, было…

…И только ты понимаешь. Что каждому мужчине всего то и надо это. Это простое подрагивание твоих ресниц. Это молчаливое утро, пахнущее твоей кожей. Это невербальное общение наших рук. Это головокружение, этот шум в ушах, как звон разбивающихся о поверхность земли небесных светил. И крушатся империи, и иссыхают великие реки. Гаснет солнце. Рождаются и умирают цари. А мы лежим напротив друг друга и молчим. И это именно то, что мне надо. Это просто ТЫ.

В радиорубке стеною встала тишина. Я медленно отодвинул микрофон и посмотрел на радиста. У него были испуганные глаза. Точнее, его взгляд источал ужас.

В дверь начали стучать. Потом кто – то закричал:

– Да выбейте же вы ее плечом!!!

В радиорубку пытались вломиться.