Алексей Егоров - Радио Пустота

– Уже и не знаю, добро ли я совершил, – усомнился он и закурил. Я взял у него сигарету и усевшись на гору нарытой земли сильно затянулся.

– А че так?

– Попробую объяснить тебе, – тихо произнес Сидоркин, – но для этого нам нужно прогуляться по кладбищу.

– Я ночами по кладбищам не гуляю, – вставая с кучи сказал я.

– Ага, – рассмеялся Сидоркин, – я по ночам на кладбищах прямо в гробу отлеживаюсь? То же мне отодракула недоделанный.

Я согласился и покорно проследовал за ним. Сначала мы долго и бессмысленно мотались вдоль потемневших могил. Как будто Сидоркин долго не мог понять в какую именно сторону нам нужно было следовать. То он заглядывал в склепы недавно упокоенных нуворишей, то, долго топтался на одной аллее с похороненными спортсменами. Потом, он покурил и уверенно повел меня к выходу.

– Точно же, – бубнил он себе под нос, – всех свежих у ворот теперь складируют.

– Что ты там шепчешь?

– Давно говорю не был на этом кладбище, – шмыгая носом сказал он и вдруг встал как вкопанный.

– Что такое? – Я уткнулся в его крылатую спину и выбросил тлеющую сигарету в лужу.

– Вот, – торжественно произнес ангел и начал рукавом оттирать табличку на памятнике, – здесь похоронен Абу, помнишь молодого парня с рулем в руках? Его будущий тесть из берданки завалил.

– Помню, – тихо ответил я и обомлел. Моя галлюцинация в оперном зале оказывалась отчасти, чей – то правдой. Я ущипнул себя за руку и почувствовал боль. Я явно не спал. Чувствовал ветер и озноб, пробирающий мое тело. Чувствовал запах могил, их сырость и одиночество. И наконец, я отчетливо видел могилу с фотографией именно того парня с рулем. Именно того! Именно…

– А вот девочка, – Сидоркин прошел чуть дальше и погладил сидящую у могильного гранита куклу. Ту самую, что гладила девочка, там, в коридоре, сидя на кровати.

В горле у меня пересохло. Перед глазами поплыли какие то диафильмы. Я потихоньку закурил еще одну сигарету, и оперся на гранитный памятник рукой, что – бы не свалиться с ног.

– Если пройдем дальше и остальных найдем, – строго констатировал он и сделал уверенный шаг влево, – а это, – и он устало присел у свежевырытой могилки и достал непонятно откуда взявшийся пузырь водки, – это дружок твой, Саня.

Я неспешно повернул туда голову и ноги у меня подкосились окончательно. На светлом, еще свежем кресте, повязанным лентами и уставленным венками, красовалась фотография моего лучшего друга.

– Так, – спокойно и твердо, Сидоркин плеснул в банку из под консервы водки, и подал торжественно мне, – на ка запахни. Извини, другой тары не нашлось, кладбище все – таки.

Я не разбирая выпил содержимое и снова затянулся. Сидоркин отхлебнул из горла и повторил мне в баночке. Я выпил и сел на краю могилы.

– Как же это так? – Глупо спросил я и откровенно посмотрел на него сквозь пелену накатившихся слез.

– В то утро, он пришел с твоих похорон и начал пить, – строго начал Сидоркин, – потом сгорел. Точнее угорел. Скорее всего от непотушенной сигареты. Весь матрац истлел вот он и задохнулся у себя в офисе. Пьяный. Ну, а свою могилу ты и сам видел, я же из нее тебя отрывал.

– Как же это? – по моим щекам текли большие и соленые слезы. А ангел все подливал и подливал в банку.

– А ты попал под трамвай. Сразу на смерть, – рассказывал Сидоркин, – хрясть, и пополам. Пьяный возвращался с ночного эфира. Помнишь, ты еще бутылку коньяка с собой брал. Потом ночью еще ходил. Нес там всякое про своих баба в эфире. А потом пошел домой и под трамвай. Вот так.

– Это же сон, – устало сказал я и опять выпил, – из детства..

– Так всегда бывает, – спокойно сказал Сидоркин и выпил за компанию. Ты умираешь и не понимаешь как же это так? Жил себе жил и бац.

– А я как будто чувствовал, так Герде и говорил, так и рассказывал, – хлюпал носом я.

– Тут механизм простой, – начал разъяснять ангел, – просто в твоем случае очень не конечный. Сначала, конечно, мы с тобой в чистилище попали. Коридор помнишь?

– Угу.

– Потом как и всех распределили нас с тобой. Я же ангел именно к тебе приставленный. От тебя никогда ни на шаг.

– Давай выпьем за это, – предложил я.

– Давай, – уже повеселев согласился Сидоркин и разлил.

– А дальше?

– А дальше тобой они и заинтересовались, – продолжал ангел, – саму Викторию за тобой отправили.

– А она кто?

– Птица смерти, – сплюнув сказал Сидоркин, – высшего порядка существо. Такие как она за простыми смертными не приходят. Только за избранными.