Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Слева же от Петра Игнатьевича стоял наш земляк. Родом с Алтая, Андрей Андреевич, в частности, занимался разработкой алтайских рудных месторождений. Его предприятия, к примеру, производили обогащенные рудные концентраты, содержащие редкоземельные металлы, были у него и предприятия по добыче ртути, золота и платины – причем по всему Зауралью.

Внешне он сразу же напомнил мне профессора Челленджера из одного американского римейка кинофильма «Затерянный мир» – низкорослого и могучего, крупноголового и толстого, с короткими ногами, длинными руками и лицом, по самые глаза заросшим черной бородой.

Голос у него был низкий, густой и сочный.

– С прибытием, с прибытием!..не проговорил, а прямо таки пророкотал он. – Как долетели?

Они двинулись к нам.

Подойдя, они не просто пожали нам руки, а еще и каждый обнял поочередно нас всех (кроме парня-служащего, который сразу же после приземления, опустив лесенку, тут же начал выгружать ящики и коробки).

– Ну, давайте знакомиться… – сказал Петр Игнатьевич.

Познакомились. Все это время молчал лишь Иван Степанович, молчал и улыбался.

Как мне стало ясно позднее, он вообще был самым малоразговорчивым из троицы.

– Прошу! – Петр Игнатьевич показал рукой в сторону стены деревьев. Именно там виднелись деревянные строения, курились дымки и лаяли собаки.

Тайга в октябре – великолепна! В сплошном массиве темнозеленых елей то здесь, то там алели листвой осины. А воздух…

Воздух был напоен запахом пожухлой травы, грибов и еще чего-то невероятно приятного.

Я сидел в кресле на крыльце рубленой из пахнущих смолой еловых стволов избушки и глубоко вдыхал в себя воздух, напоенный ароматами, которых в городе просто не бывает.

Рядом в таком же кресле сидел Евгений Евгеньевич. Мы беседовали.

Троица же предпринимателей, и с ними наш Паша, ушли в тайгу побродить с ружьишками, пока топилась банька, расположенная рядом, и запекались обмазанные глиной тушки глухарей и тетеревов, закопанные в землю под пылающим кострищем. Это был такой местный рецепт приготовления дичи.

– Ваш роман я запускаю в печать первым, – говорил мне тем временем Евгений Евгеньевич. – Как только закончим монтировать оборудование типографии и запустим печатное производство. Книжные магазины кое-где наши спонсоры уже купили – в них пока торгуют литературной продукцией, напечатанной за Уралом, но мы планируем постепенно уменьшать долю этих книг. По мере того, как будет расти число авторов наших, сибирских.

Пока, кроме вашего романа, уже готовы к печати работы еще трех авторов – две прозаические и один сборник стихов. Но уже работают для нашего издательства около десяти человек. Конечно, не все так талантливы, как вы…

– Бросьте, Евгений Евгеньевич, – лениво отмахнулся я. – Ну как можно по первому же роману тут же делать вывод, что автор – талантлив?

Евгений Евгеньевич усмехнулся, брови его сложились так же, как у Якова Моисеевича, когда он довольно улыбался.

– А талант, Виктор Петрович, либо есть, либо его нет, его, как говорится, не спрячешь. И количество написанных произведений тут роли не играет. Кстати, что у вас в творческом портфеле еще для нас? Сейчас вернутся олигархи и начнут вас пытать об этом! Им очень понравилась «Подземная непогода», особенно – Петру Игнатьевичу. Он успел в советское время поработать инструктором обкома, и говорит, что знает комбинаты Минсредмаша не понаслышке… «Жуткая вещь были эти химкомбинаты!» – прямо так он и выразился.

Банька была хороша, и мы от души попарились. А когда, размякнув «душой, и телом» и закутавшись в простыни, мы сидели в предбаннике и потягивали холодное пиво, наш разговор вдруг принял сугубо теоретический характер.

– Ваш роман нам понравился, Евгений Евгеньевич сделал нам по экземпляру, так что читали мы одновременно, – говорил Петр Игнатьевич, наливая пиво в кружку и сдувая с верха пену. – То, что нужно. Надоели уже сказочки про Золушек, тысячами съезжающихся в Москву и непременно в результате подцепляющих олигархов…

– Или обязательно идущих зарабатывать на Тверскую… рокочущим баском поддакивал ему Андрей Андреевич.

– Да, или ударяющихся в проституцию, – продолжал нефтепромышленник. – Что, в таком мегаполисе другой работы нет? Почему дворниками работают молодые люди сплошняком все – среднеазиаты?

– Да, дворниками… – вновь вступал в разговор будущий алтайский олигарх. – Или шли бы посуду мыть в кафе и забегаловках, да мало работы в таком огромной городе?