Люси Кларк - Навстречу мечте

– Значит, ненависть рождается из боли?

– Может быть. Не знаю. – Трудно было сосредоточиться на беседе, мысли растекались и куда-то уплывали.

– Иногда любишь кого-то слишком сильно, – сказал Жозеф.

– Возможно…

– Думаю, – он понизил голос, – Аарон этого не понимает.

– Думаю, – заговорщицки прошептала Лана, – Аарон бывает тем еще засранцем.

Она увидела, как уголки губ Жозефа поползли вверх.

Лана затянулась последний раз и передала самокрутку Жозефу.

– Спасибо.

Белая пена волн походила на затонувшие облака, странные, но прекрасные. Ночью море заигрывало с воображением человека, рисуя странные очертания и видения.

– Тебе когда-нибудь хотелось, – начала Лана, – нырнуть туда… и просто уплыть подальше от яхты? В бесконечность, подальше от всего?

Жозеф взглянул на горизонт.

– Иногда очень хочется.

Его голос был полон грусти. Лана инстинктивно протянула руку и обняла его.

Жозеф обернулся. Лане показалось, что он хочет что-то еще сказать, но вместо этого Жозеф прижался губами к ее губам.

На мгновение в голове все затуманилось, и Лана не сразу осознала, что происходит. Жозеф положил руку ей на спину и провел пальцами вниз по позвоночнику – прямо как то скользкое прикосновение, которое Лана почувствовала под водой. Вдруг она поняла: это Жозеф тогда нырнул и коснулся ее спины.

Она резко вскочила, самокрутка упала Жозефу на колени. Он быстро смахнул ее, и янтарный огонек исчез в океане.

– Какого черта?!

Изумленный, Жозеф развел руками.

– Я… я думал, ты…

– Нет! Нет.

Лана покачала головой. Мысли путались, хотелось уйти.

– Ты мне не интересен, – сказала она, и эти слова прозвучали чересчур резко, будто острые лезвия сорвались с ее языка.

Спотыкаясь – ноги почти не слушались, – Лана ушла назад на корму. Из кубрика доносились голоса и смех, но она не заглянула туда, не хотела знать, заметил ли кто-нибудь случившееся.

В каюте стояла духота. Лана перевернулась на бок, сбросила простыню. В горле саднило.

Она слезла со своей верхней койки и едва не упала, наступив на расческу Китти, лежавшую зубчиками вверх.

– Черт! Как все задолбало! – вскрикнула она, подпрыгивая на одной ноге.

Китти, как ни странно, не проснулась – ее койка была пуста. Лана взглянула на часы: почти десять. Широко расставив ноги и прижав руку ко лбу, она немного постояла на месте, пытаясь понять, тошнит ли ее. Где-то внизу вздымались волны, раскачивая яхту. Открытый океан – не лучшее место для величайшего похмелья всех времен. Боже, если бы только можно было нажать на паузу… Лана жаждала покоя, земли и чашки чая, который не расплескивался.

Она сделала глубокий вдох и стала рыться в рюкзаке в поисках одежды. Черт, как гудит голова, когда наклоняешься!.. Лана вытащила ставшие жесткими от соли шорты и майку, оделась. Солнечные очки нашлись под подушкой, Лана взяла их и, пошатываясь, пошла по коридору мимо закрытой двери в каюту Генриха и Жозефа.

В голове вдруг всплыли воспоминания о прошлой ночи: Жозеф кричит всем: «Никто из вас не знает меня!», Лана разговаривает с ним о любви и ненависти, он пытается ее поцеловать…

Зайдя на камбуз, Лана налила себе пол-литра воды и выпила все прямо у раковины. «Господи, вдруг кто-то видел?» – подумала она и, пошатываясь, стала подниматься по ступенькам.

Утреннее небо оказалось на удивление низким и серым. Ночью тучи окутали и проглотили луну. Несколько дней подряд небо было ясным и голубым, так что теперь было странно видеть его таким бесцветным. Ветер вспенивал кончики волн. Китти – в темных очках – сидела рядом с Генрихом, яхта шла на автопилоте. Судя по небритому лицу и взъерошенным волосам Генриха, он не спал всю ночь. Лана прошла мимо них в сторону Денни, Шелл и Аарона. Все трое болтали, но, когда она приблизилась, замолчали.

У Ланы возникло ужасно неприятное чувство, что она была темой их беседы, – это ощущение преследовало ее в школе. В поисках поддержки она перевела взгляд на Денни, но он смотрел вперед, на море.

– Что такое с погодой? – прервала их молчание Лана.

– Изменилось направление ветра. Теперь дует с юго-востока, а этого нам как раз ни хрена бы не надо, – ответил Аарон.

После вчерашнего вид у него был неважный: цвет лица стал землистым и болезненным, от тела шел несвежий запах.

– Может, еще переменится? – спросила Шелл.

Для Шелл вечер тоже не прошел без последствий, теперь она выглядела изможденной, под глазами залегли темные круги, хотя обычно ее кожа сияла.