Лорен Грофф - Судьбы и фурии

– Руки прочь, – сказала она. – Это не тебе.

Они вышли на веранду и разместились с мороженым на теплых камнях.

– Знаешь, на самом деле я давненько слежу за тобой, – сказал Чолли. Он рыгнул и воткнул ложку в землю.

Матильда вспомнила его лапы на своих запястьях на той вечеринке, это жадное выражение у него на лице. Или тот момент, когда он один раз засунул язык ей в ухо.

– Да, мы все знаем, что ты извращенец, – сказала она.

– Нет. То есть, вообще-то, да, но нет. Я говорил о другом. Ты знаешь, что я однажды следил за тобой? Еще в Вассаре, мы тогда не были знакомы. Вы с Лотто только начали встречаться, и я знал, что с тобой что-то нечисто. Я проследил за тобой до самого города.

Матильда застыла.

– Было странно наблюдать, как новая подружка моего лучшего друга садится в какой-то лимузин. Не знаю, помнишь ли ты этот момент, но я помню. Я проследил за авто и увидел, как ты вышла из него и вошла в какой-то дом. Я сидел в забегаловке напротив. Ты помнишь тот ужин?

– Такое не забудешь, – сказала она. – Ты даже тогда был жиртрестом. По-моему, ты никогда не был в хорошей форме, Чолл.

– Ха. В любом случае ты вышла тогда на улицу в ужасном прикиде. Прозрачная блузка, юбка, больше похожая на пластырь. И с тобой был мужик. Мужик с уродливым лицом, который шарил у тебя под юбкой. И тогда я подумал, хм. Мой приятель, Лотто, он ведь лучший человек на земле, верный, преданный и добрый, мы прошли вместе огонь и воду, он был мне дороже любого родственника, это если забыть про то, что он, мать его, гребаный гений. Не думаю, что тогда об этом все знали, но в нем это было, точно было. Его харизма. Его мягкость и способность принимать людей такими, какие они есть. Это большая редкость, знаешь ли. Он никогда, никогда никого не осуждал. Большинство людей вечно осуждают других, хотя бы про себя, ворчат и ворчат, но только не Лотто. Он всегда пытался найти в любом что-то хорошее. И он был добр ко мне. Моя семья была сборищем садистских засранцев, и я бросил старшую школу в середине выпускного класса, просто потому что хотел сбежать от них, и Лотто был единственным, кто не отвернулся от меня. С того момента как мне исполнилось семнадцать, дом Лотто стал моим. И вот, выяснилось, что девушка этого потрясающего типа и моего самого лучшего друга тайком трахается с каким-то старым хреном. И я поехал домой в полной готовности рассказать моему лучшему другу, что его девушка – потаскуха, потому что, ну в самом деле, кем надо быть, чтобы так поступать с Лотто. Наверное, тот, кто готов ради развлечения повесить щенка, не знаю, какая-нибудь девушка, которая согласится выйти за него замуж только ради денег. Но ты каким-то образом опередила меня. Или я просто заснул, не помню. Когда я вышел из комнаты и увидел вас вместе, не смог ничего ему рассказать. Не в тот момент. Потому что я видел, что он уже попался на крючок и заглотнул его так глубоко, что, если бы я ему все рассказал, он вышвырнул бы меня, а не тебя.

Матильда щурилась, разглядывая марширующих по бетону муравьев. Чолли ждал, но она ничего не говорила.

– Так что я решил притормозить, дождаться момента и вогнать нож тогда, когда этого будут ждать от меня меньше всего.

– Прошло двадцать четыре года. Он умер раньше, чем ты смог это сделать, – мягко сказала она. – Как жаль. Настоящая трагедия.

– Ошибаешься, – сказал он.

Она подняла взгляд, уставившись на розового, потного Чолли. Ей вдруг вспомнился последний месяц перед смертью Лотто. Вспомнились его угрюмость и неразговорчивость. То, как он избегал смотреть на нее. Она попыталась выудить из памяти тот момент, когда они собирались вместе с Чолли в последний раз до его смерти. И внезапно перед ней всплыл вечер в галерее Ариеля, когда Лотто притащил ее туда на посмертную выставку Натали, всплыли гигантские железные скульптуры с кричащими лицами и галерея, похожая на мрачный сказочный лес.

Тогда она была уверена, что прошло уже достаточно времени и ей не нужно опасаться Ариеля. Но затем какой-то симпатичный официантик пролил красное вино на ее шелковое платье и ей пришлось уйти, чтобы удалить пятно, а когда она вернулась, место ее мужа уже занял этот странный робот с его лицом, мужчина, который больше не улыбался, глядя на нее, не говорил ей блестящих комплиментов и который затем впал в такое волнение.

И примерно между тем, как Лотто поцеловал ее в лоб, а затем с подноса упал бокал и словно в замедленной съемке выплеснулся на ее платье, и тем, как она вернулась из уборной, Чолли успел рассказать ему о ее связи с Ариелем.