Мэри Кайе - Далекие Шатры

К молодому Панди Мартину относились как к чужеземному дикарю, которого следует научить правилам поведения в цивилизованной стране, и процесс обучения был болезненным. Аш отнесся к нему без должного понимания, он яростно дрался со своими мучителями, кусаясь, царапаясь и пинаясь на манер гулкотских базарных мальчишек. Такое поведение представлялось всем не просто нецивилизованным, но и неспортивным, хотя считалось в порядке вещей наваливаться на него по пять-шесть человек разом, когда стало ясно, что по части физической силы он легко может соперничать с любыми двумя из них. Но численное превосходство неизменно брало верх, и какое-то время Аш снова всерьез подумывал о побеге, но опять отказался от данного намерения из-за неосуществимости предприятия. Ему придется терпеть все это, как он терпел меньшие тяготы жизни в Пелам-Аббасе. Но по крайней мере, он покажет этим фаранги, что на их игровых площадках может выступать не хуже, а то и лучше их.

Занятия по стрельбе с Кодой Дадом развили хороший от природы глазомер и реакцию Аша, и школьные товарищи довольно скоро обнаружили, что молодой Панди не только не уступает, но и берет верх в любом виде спорта, и заметно переменили свое к нему отношение, особенно после того, как он научился боксировать. Когда же Аш перешел из запасных игроков в основной состав команды и стал играть в файвз [12]и футбол сначала за класс, а потом за школу, он стал предметом обожания среди сверстников, хотя у них не получалось сойтись с ним близко. Нет, он не выказывал никакой враждебности, но явно не интересовался вещами, в которые они всегда свято верили, как, например, превосходство англосаксонской расы, важность хорошего воспитания и священное право Британии править всеми цветными (а следовательно, непросвещенными) народами.

Даже полковник Андерсон, обнаруживавший ум и понимание в большинстве вопросов, в целом не разделял взглядов Аша и склонялся скорее к мнению сэра Мэтью. Он тоже говорил, что с повсеместным внедрением паровых двигателей и повышением уровня медицинского обслуживания мир с каждым годом становится все меньше и густонаселеннее. Ни отдельные люди, ни народы больше не вправе руководствоваться единственно своими желаниями и поступать только по своему усмотрению, ибо, если все получат полную свободу действий, в результате наступит не всеобщее довольство, а анархия и хаос. «Тебе придется найти необитаемый остров, Аш, если ты хочешь, чтобы в твою жизнь никто никогда не вмешивался. А я думаю, таких островов в наше время почти не осталось».

Вопреки ожиданиям английский климат не поправил здоровья полковника Андерсона, но, даже вынужденный примириться с жизнью полуинвалида, он продолжал принимать деятельное участие в судьбе Аша, по-прежнему проводившего у него значительную часть школьных каникул. Маленький дом полковника располагался в предместьях Торки и во всех отношениях не шел ни в какое сравнение с Пелам-Аббасом, однако мальчик предпочел бы жить там все свободное от учебы время. Те дни каникул, которые ему приходилось проводить в дядином доме, по-прежнему оставались тяжелым испытанием для обоих. Сэр Мэтью очень досадовал, что племянник не дает никаких поводов гордиться собой, если не считать спортивных успехов, и при этом выказывает все признаки упрямства и несговорчивости, свойственных его отцу Хилари. А Аша в равной мере озадачивали и раздражали дядя, родственники и друзья родственников. Почему, например, они упорно продолжали интересоваться его мнением по разным вопросам, а потом оскорблялись, когда он высказывал свою точку зрения? Возможно, вопрос: «А что ты думаешь, Аштон?» – задавался из лучших побуждений, но это был исключительно глупый вопрос, если на него заведомо не ожидали честного ответа. Нет, Аш никогда не поймет англичан и не будет чувствовать себя легко и непринужденно в их стране.

Полковник Андерсон никогда не задавал глупых вопросов, и разговоры с ним грели и возбуждали, как терпкое вино. Он любил Индию самозабвенно, как иные мужчины любят свою работу – или своих жен, – и часами мог рассказывать об истории, культуре, проблемах и политике этой страны, а также о знаниях и умении хитрить, какие необходимо приобрести тем, кто стремится служить индийскому народу и править им. В таких случаях полковник неизменно переходил на хиндустани или пушту, а поскольку ни Алаяр, ни Махду никогда не общались с его протеже на английском, он мог докладывать в своих письмах в Мардан, что мальчик по-прежнему бегло говорит на обоих языках.