Мэри Кайе - Далекие Шатры

– Но все-таки ты поехал, и не ради меня!

Аш ухмыльнулся в темноте:

– Да, не ради тебя, брат. Ты всегда был в состоянии сам о себе позаботиться. Как тебе известно, я поехал, потому что хочу поговорить с командующим-сахибом, пока не поздно. Если я успею своевременно увидеться с ним, возможно, мне удастся убедить его, что пресловутая затея с миссией закончится катастрофой и ее нужно отменить – или, по крайней мере, отложить. Кроме того, говорят, правительство пошлет с новым посланником в Кабул эскорт из разведчиков и предлагает Гамильтону-сахибу принять командование над ним.

– Я об этом слышал, – сказал Зарин. – А почему бы и нет? Это будет для него еще одной честью – и великой честью для всего Корпуса разведчиков.

– Умереть, как крысы в ловушке? Я постараюсь не допустить такого! Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он отказался от предложения.

– У тебя ничего не получится. Во всех армиях раджа не найдется ни одного офицера и ни одного полка, который бы отказался от такой чести.

– Возможно. Но я должен попытаться. За всю свою жизнь я завел мало друзей – вероятно, в силу какого-то изъяна своего характера. Но из этих нескольких двое всегда значили для меня очень много: ты и Гамильтон-сахиб. И я не могу потерять вас обоих… Не могу.

– Ты не потеряешь, – успокоительно сказал Зарин. – Во-первых, меня могут и не послать в Кабул. И потом, если… то есть когда мы вернемся в Мардан, ты увидишь вещи не в столь мрачном свете. Ты сейчас говоришь так просто потому, что в последнее время тебе приходилось трудно и ты слишком устал.

– О, вовсе нет. Я говорю так, потому что в последнее время общался со многими людьми, которые никогда не водили знакомства и не разговаривали с сахиб-логами или с солдатами сиркара, а также со многими, кто в жизни не видел ни первых, ни вторых, – и от них я узнал вещи, внушившие мне страх.

Зарин немного помолчал, а потом медленно проговорил:

– Мне кажется, самая большая твоя беда состоит именно в том, что ты можешь разговаривать с такими людьми. Много лет назад, когда ты был ребенком, мой брат Авал-шах сказал Брауну-сахибу, тогдашнему командующему корпусом, что будет очень жаль, если ты разучишься говорить и думать, как один из нас, поскольку очень немногие сахибы способны на это и такой человек был бы чрезвычайно полезен нашему полку. К его мнению прислушались и позаботились о том, чтобы ты не разучился. Вероятно, это было ошибкой, ибо в конечном счете ты не принадлежишь в полной мере ни Востоку, ни Западу, а стоишь одной ногой там, другой здесь – точно наездник во время состязаний, который стоит, расставив ноги, сразу на двух несущихся галопом лошадях.

– Это так, – согласился Аш с коротким смешком. – Причем я давно упал между ними и меня разорвало пополам. Мне пора попробовать принадлежать только себе самому – если еще не поздно. Но если бы мне пришлось повторить все сначала…

– Ты сделал бы все то же самое, – сказал Зарин, – потому что каждый человек рождается со своей судьбой и не в силах от нее убежать. Дай-ка мне шест: судя по шуму воды, впереди пороги, а если ты не отдохнешь немного, твоя раненая рука к утру здорово разболится. В темноте на нас не нападут, и я разбужу тебя до восхода луны. Попробуй заснуть. Возможно, завтра нам понадобятся все силы и ясность ума. – Аш согласился с ним, и Зарин одобрительно хмыкнул: – Хорошо. Вот, возьми-ка. Это поможет тебе заснуть и облегчит боль в руке.

Он протянул несколько маленьких шариков опиума, и Аш послушно проглотил их.

– Фу! Ну и запах от сахиба. У нас есть что-нибудь, чтобы заткнуть дырку от пули?

Аш оторвал лоскут от своего тюрбана, и Зарин затолкал его в пулевое отверстие. Еды у них не было – все съестные припасы утонули, когда плот накренился и сбросил тела сикхов в реку, – но оба слишком устали и не чувствовали голода, а воды у них было в избытке. Передав шест Зарину, Аш вымыл руку, перевязал рану, а потом улегся рядом с гробом, но обнаружил, что не может заснуть. Руку мучительно дергало, и он лежал без сна, пытаясь продумать доводы, которые приведет в разговоре с полковником Дженкинсом, когда – и если – они доберутся до Мардана.

Надо будет изложить добытую информацию таким образом, чтобы командующий не только поверил ему, но еще и сумел убедить начальство и высокопоставленных чиновников, на которых сам Аш не надеялся произвести впечатление, что все это правда. Но нужные доводы ускользали от него, и наконец под действием опиума он погрузился в сон.