Мэри Кайе - Далекие Шатры

В том сражении действия не координировались, и не было времени ждать, когда пехота пробьется с фланга или артиллеристы подвезут и приведут в боевую готовность орудия. Разведчики атаковали поодиночке или маленькими группами – с яростью, которая заставила недисциплинированных горцев покинуть укрепления и отступить на открытый участок плато. Хугиани дрались ожесточенно, но большинство их вождей и знаменосцев были убиты. А без предводителей, способных их организовать, они не сумели произвести перегруппировку.

Укрепления были взяты за несколько минут, и афганцы снова дрогнули и обратились в бегство, рассыпаясь по плато, точно гонимые осенним ветром палые листья, в отчаянной попытке добраться до ненадежных укрытий деревень и фортов, ютившихся в возделанных долинах внизу.

Но им не позволили так просто убежать. Артиллерия получила приказ стрелять по любому скоплению противника, а кавалерия получила приказ преследовать – и разведчики и гусары вместе устремились за отступающими, истребляя многие десятки врагов на своем пути, и остановились только под самыми стенами хугианийской крепости Коджа-Хель.

Битва при Фатехабаде была закончена и выиграна, и усталые победители повернулись и двинулись обратно по пропитанному кровью плато, мимо трагических отбросов войны: искалеченных тел мертвых и умирающих мужчин, брошенных мушкетов, тулваров и ножей, знамен с перерубленными древками, чаплей, тюрбанов и пустых патронташей…

Колонна генерала Гофа выступила из Джелалабада с приказом разогнать хугиани, и они разогнали. Но это была страшная бойня, ибо хугиани – народ отважный и, как и предупреждал Аш, они дрались, словно тигры. Даже когда они дрогнули и пустились в бегство, отдельные группы останавливались и стреляли по преследователям или бросались на них с саблями. Свыше трехсот хугиани было убито и в три с лишним раза больше ранено, но они тоже нанесли жестокий урон противнику. Маленькое войско Гофа потеряло девять человек убитыми и сорок ранеными, и из раненых (один из них позже скончался от страшных ран) двадцать семь были разведчиками, а из убитых – семеро, среди них Уиграм Бэтти и рисалдар Махмуд-хан…

Уолли думал, что раненого Уиграма отнесли назад, подальше от опасности. Но смерть поджидала Уиграма в тот день и не позволила ему избежать судьбы. Он приказал Уолли, единственному, кроме него, британскому офицеру, вести эскадроны вперед, и мальчик подчинился приказу, отважно бросившись в гущу боя и выйдя из него целым и невредимым, если не считать царапины на ноге и распоротого сапога. Но Уиграм, который медленно поковылял следом с помощью одного из своих соваров, снова получил пулю в бедро.

Когда он упал в третий раз, группа хугиани бросилась к нему, чтобы убить, но была отогнана соваром, вооруженным не только кавалерийской саблей, но и карабином, а у самого Уиграма имелся револьвер. Пятеро из нападавших повалились наземь, а остальные отступили, но Уиграм быстро терял кровь. Он перезарядил револьвер и, совершив над собой колоссальное усилие, умудрился подняться на одно колено. Но в следующий миг шальная пуля, выпущенная кем-то в столпотворении выше по склону, попала ему прямо в грудь, и он упал и мгновенно умер.

Оставшиеся в живых нападающие испустили торжествующий вопль и вновь ринулись вперед, чтобы изрубить бездыханное тело: с точки зрения афганца, труп врага заслуживает жестокого надругательства, тем более если враг является фаранги и неверным. Но они не приняли в расчет совара Дживана Сингха.

Дживан Сингх поднял с земли револьвер и, стоя с расставленными ногами над мертвым командиром, отгонял противников пулями и саблей. Он стоял там более часа, защищая тело Уиграма от всех нападавших, и когда сражение закончилось и уцелевшие разведчики вернулись с плато, чтобы подсчитать своих мертвых и раненых, они нашли его по-прежнему на страже, а вокруг него валялись трупы по меньшей мере одиннадцати хугиани.

Позже, когда были отправлены официальные рапорты, возданы хвалы, сделаны порицания и присуждены награды и когда критики, не участвовавшие в сражении, указали на ошибки и объяснили, насколько лучше они сами справились бы с делом, совар Дживан Сингх был награжден орденом «За заслуги». Но Уиграм Бэтти удостоился еще более высокой чести.

После того как санитары унесли всех раненых и явились за телом Уиграма, чтобы отнести в Джелалабад, поскольку любую могилу рядом с полем брани неминуемо раскопали бы и осквернили сразу после ухода британского войска, совары не позволили дотрагиваться до него. «Не пристало, чтобы такого человека, как Бэтти-сахиб, несли посторонние люди, – сказал сикх, выступавший от лица соваров. – Мы сами его понесем». Так они и сделали.