Мэри Кайе - Далекие Шатры

Аш надеялся жениться по возможности скорее, но понимал разумность доводов капитана Стиггинза, да у него и не было иного выбора, кроме как принять его условия. Они решили отложить церемонию бракосочетания до поры, когда Синд и устье Инда останутся далеко позади и «Морала» возьмет курс на север, к Рас-Джевану. Пока же Рыжий галантно предоставил свою каюту в распоряжение Анджали, а сам на все время плавания перебрался в каюту к своему помощнику, некоему Макналти. Впрочем, все трое мужчин (да и вообще все на борту, коли на то пошло) предпочитали спать на палубе, и только Анджали оставалась в каюте.

«Морала» могла похвастаться лишь четырьмя каютами, и, хотя каюта Рыжего, безусловно, была лучшей из них, она имела весьма скромные размеры и в это время года в ней было душно и жарко. Но первую часть путешествия Анджали безвыходно провела в ней, так как плохо переносила качку и сразу же свалилась с жестоким приступом морской болезни, продолжавшимся несколько дней, по прошествии которых они уже пересекли тропик Рака и поплыли по морю, испещренному пятнами ила, приносимого сюда течением Инда и остальных четырех больших рек Пенджаба.

Гулбаз, настоявший на том, чтобы сопровождать Аша, поначалу тоже тяжело недомогал, но довольно скоро привык к качке. Анджали же шла на поправку медленно. Ее продолжали мучить дурные сны, а поскольку днем кошмары казались менее страшными, она спала бо́льшую часть дня, а по ночам бодрствовала, держа две масляные лампы зажженными от заката от рассвета, даром что от них в тесной душной каюте становилось еще жарче.

Аш заботливо ухаживал за Джали и тоже взял за обыкновение спать днем, чтобы иметь возможность проводить с ней хотя бы часть ночи. Но, даже оправившись от морской болезни, она по-прежнему не обнаруживала склонности к разговорам и при любом, даже самом туманном и косвенном намеке на Бхитхор или события недавнего прошлого впадала в оцепенение и устремляла в пустоту прежний жутковатый остекленелый взгляд. Поэтому Аш ограничивался разговорами только о своих делах и планах на совместное будущее, однако он подозревал, что она не слышит и половины произносимых им слов, прислушиваясь к другим голосам.

Он несколько раз убедился в справедливости своего предположения, намеренно прерывая речь на полуфразе и обнаруживая, что Джали даже не заметила этого. Если он спрашивал, о чем она думает, Джали приходила в смятение и говорила: «Ни о чем», но однажды вечером, когда вопрос прозвучал внезапно и застал ее врасплох, она ответила: «О Шушиле».

Вряд ли Аш мог надеяться, что к настоящему времени Джали перестанет изводить себя мыслями о Шушиле, если он сам не сумел сделать этого. Но он молча встал и вышел из каюты, и через полчаса не Аш, а Гулбаз постучался к ней в дверь с ужином. Аш был занят другим делом.

Он пришел со своими проблемами к капитану Стиггинзу и, подбодренный крепчайшим капитанским бренди, изливал душу этому сочувственно настроенному джентльмену.

– Дело в том, что у нее сестра всегда стояла на первом месте, с самого начала, – горько объяснил Аш. – Раньше я считал, что я единственный, кого она по-настоящему любит, и что она осталась с Шу-Шу только из привязанности и сильного чувства долга. Но похоже, я ошибался. В свое время я пытался уговорить Джали бежать со мной, знаешь ли, но она отказалась из-за Шу-Шу… Господи, как я возненавидел самый звук этого имени!

– Ты ревновал, ясное дело, – кивнул Рыжий.

– Ну конечно. А ты бы не ревновал на моем месте? Черт побери, Рыжий, я любил ее! И по-прежнему люблю и буду любить всегда. Если бы не ее сестрица!..

– Но теперь бедняжка умерла, и у тебя больше нет причин для ревности, – успокаивающе заметил Рыжий.

– Очень даже есть, ведь и сейчас – а в действительности сейчас больше, чем когда-либо, – она стоит между нами. Говорю тебе, Рыжий, она с таким же успехом могла бы находиться здесь, на корабле, выжимая из Джали последние соки, плача, хныча, требуя сочувствия и внимания, как она всегда делала. Иногда я готов поверить, что призраки действительно существуют и что призрак Шушилы последовал за нами сюда и всячески старается отнять у меня Джали.

– Не болтай ерунды! – раздраженно рявкнул капитан. – В жизни не слышал такого вздора. Призраки, ну прямо! Чего еще придумаешь? – Он пододвинул бутылку к Ашу. – Лучше хлебни-ка еще бренди, сынок. Тебе не повредит хорошенько напиться для разнообразия и утопить все печали в спиртном. У меня такое впечатление, что в последнее время ты слишком крепко задраивал свои люки. Тебе пойдет на пользу, коли ты их отдраишь и маленько проветришься. Негоже держать все в душе так долго, чтобы под конец начать ревновать к бедной девчонке, которая давно умерла. Это вредно для здоровья.