Мэри Кайе - Далекие Шатры

В первый раз Аш, разбуженный приглушенным воплем, стремительно вскочил на ноги и увидел, что гробница наполнена холодным сиянием. Взошедшая луна стояла над огромным проломом в куполе, и при лунном свете он увидел, что Анджали скорчилась у дальней стены и закрыла лицо руками словно в попытке отгородиться от невыносимого зрелища. Она стонала: «Нет! Нет, Шу-Шу, нет!..» – и Аш обнял ее, дрожащую всем телом, и крепко прижал к себе, укачивая и бормоча ласковые слова. Наконец ужас оставил Анджали, и впервые за последние несколько страшных дней она не выдержала и разрыдалась.

Постепенно поток слез иссяк, и он унес с собой часть нервного напряжения. Вскоре девушка расслабилась, затихла, и через минуту Аш понял, что она снова заснула. Двигаясь очень осторожно, чтобы не разбудить Анджали, он прилег рядом, не размыкая объятий и прислушиваясь к ее неглубокому дыханию, потрясенный ее худобой.

Они что, морили ее голодом?.. Зная раджу и первого министра, Аш не исключал такой вероятности. При этой мысли в голове у него помутилось от ярости, и он крепче обнял истощенное тело, некогда такое гладкое, упругое и пленительно изящное, каждый изгиб, каждую линию которого он исследовал руками и губами с замирающим от восторга сердцем.

Меньше чем через час Анджали начала ворочаться, метаться и снова проснулась, пронзительно выкрикивая имя Шушилы. А незадолго до рассвета, когда в гробнице царила тьма, ибо луна больше не заглядывала в нее, девушка оказалась во власти кошмара в третий раз и, проснувшись в непроглядном мраке, принялась отчаянно вырываться из рук Аша, словно вообразила, что это враги схватили ее и тащат к погребальному костру – или к жаровне, где среди углей зловеще светится добела раскаленная кочерга.

На этот раз Ашу потребовалось больше времени, чтобы успокоить Анджали. Она тесно прижалась к нему, дрожа от пережитого ужаса и умоляя обнять ее покрепче, и физическое желание, которое некогда пылало между ними живым огнем, а ныне казалось утраченным, внезапно вспыхнуло в нем с такой силой, что в тот миг он с готовностью пожертвовал бы надеждой остаться в безопасности, лишь бы овладеть девушкой и достичь состояния телесной умиротворенности – и на время забыть обо всех мучительных проблемах.

Но исхудалое тело в его объятиях не выказало ответного желания, и Аш понял, что если возьмет Анджали сейчас, то только насильно, потому что она отпрянет от него и воспротивится. Он понимал также, что, если даст волю своей страсти и сумеет вызвать у нее отклик, их ситуация, и без того тяжелая, еще более усугубится: как только стоящие между ними преграды рухнут, для них станет почти невозможно держаться порознь в ближайшие дни. Однако, если они хотят отвести от себя любые подозрения, совершенно необходимо, чтобы следующую неделю Джали провела в одной из хижин для слуг позади бунгало и чтобы он даже не приближался к ней. Если их увидят вместе, не миновать беды, а потому так даже лучше. У них будет вдоволь времени для любви, когда они поженятся и все кошмары останутся в прошлом.

Анджали наконец заснула, и вскоре Аш тоже погрузился в сон и не просыпался, пока она не пошевелилась в его объятиях и не отстранилась от него, разбуженная веселым гомоном попугаев, голубей и зябликов, приветствующих рассвет. Когда солнце взошло и они поели, он рассказал Анджали о своих планах, составленных ночью, и она выслушала все без всяких возражений, явно готовая согласиться с любыми принятыми им решениями. Но больше они почти не разговаривали. Анджали все еще не оправилась от потрясения и смертельной усталости, и к тому же в течение всего долгого дня, проведенного в гробнице, обоих неотступно преследовали мысли о Шушиле. Ни один из них не мог перестать думать о ней. Вопреки своей воле Аш раз за разом возвращался мыслями к Шу-Шу и под конец готов был поверить, что ее беспокойный маленький призрак последовал за ними сюда и наблюдает за ними, укрывшись в тени кикаров.

Ближе к вечеру вернулся Букта вместе с Гулбазом и двумя лишними лошадьми. Хотя Анджали бодрствовала и слышала их голоса, она осталась на крыше, дав мужчинам возможность поговорить наедине. Букта одобрил новый план. Они с Гулбазом подробно обсудили положение дел и пришли к такому же решению.

– Только я сказал, что история про жену или овдовевшую дочь не годится, – заявил Гулбаз. – У меня есть план получше…

У него действительно имелся план, и вдобавок он уже предпринял шаги к его осуществлению. Обдумав ситуацию, они с Буктой решили, что единственный выход для них – это заменить рани-сахиб робкую, тихую женщину, которую Гулбаз более года назад поселил в лачуге за своей хижиной и которая в любом случае готовилась вскоре покинуть бунгало, так как знала, что сахиб со своими слугами собирается возвращаться в Северо-Западную пограничную провинцию, и всегда понимала, что ее внебрачная, но полезная связь с носильщиком сахиба автоматически прекратится, когда он отбудет в родные края. Поскольку этот день был не за горами, речь шла всего лишь о том, чтобы расстаться с сожительницей немного раньше, чем предполагалось. Гулбаз так и сделал.