Мэри Кайе - Далекие Шатры

Совсем рядом раздался шорох, словно кто-то задел терновый куст у подножия холма, а несколько мгновений спустя одинокий мужчина стремительно прошагал мимо, не обернувшись. Он прошел слишком быстро, чтобы Аш успел толком разглядеть что-нибудь, кроме высокой фигуры, закутанной в грубое шерстяное одеяло и вдобавок защищенной от ночной прохлады отрезом ткани, намотанным на голову и вокруг шеи. В следующий миг человек превратился в черный силуэт на фоне залитой лунным светом равнины. Если он и был вооружен, то всяко не мушкетом, хотя, возможно, под одеялом скрывался патанский нож. Он явно не заметил Аша и не заподозрил его присутствия. Однако в нем смутно чувствовалась некая вороватая настороженность: он втягивал голову в плечи и постоянно поглядывал направо-налево, словно нервничая и опасаясь погони.

Четверо мужчин встретились ярдах в пятидесяти от холма, остановились и несколько минут разговаривали. Потом они присели на корточки, дабы продолжить беседу в более удобном положении, и Аш увидел вспышку трута, когда они зажгли кальян, чубук которого стали передавать по кругу. Мужчины находились слишком далеко, чтобы он мог услышать что-нибудь, кроме невнятного бормотания и изредка смеха, но он понимал, что, если попытается покинуть свое укрытие, они сразу его заметят и едва ли придут в восторг от присутствия постороннего человека, следившего за ними. Сам факт, что они сочли нужным встретиться в такое время и в таком месте, свидетельствовал об их нежелании афишировать свои дела, и при данных обстоятельствах Ашу представлялось разумным терпеливо сидеть и ждать.

Он ждал почти целый час, с каждой минутой все сильнее замерзая и проклиная себя, дурака, за пристрастие к ночным прогулкам. Но наконец долгое ожидание закончилось. Четверо мужчин поднялись на ноги и двинулись в разные стороны: трое направились обратно к горам, а четвертый вернулся тем же путем, каким пришел. Он снова прошагал всего в нескольких ярдах от холма, и на сей раз луна светила ему в лицо, но он прикрывал рот и подбородок свободным концом тюрбана, так что видными оставались только ястребиный нос и глубоко посаженные глаза. Тем не менее лицо показалось Ашу знакомым. Он явно встречал этого мужчину раньше – он был уверен, хотя сам не знал, откуда такая уверенность. Однако, прежде чем он успел собраться с мыслями, мужчина прошел мимо и исчез за холмом.

Выждав с минуту, Аш осторожно выглянул из-за валунов. Он смотрел вслед высокой фигуре, торопливо шагавшей в направлении Мардана, пока она не скрылась из виду, и лишь потом поднялся на затекшие, замерзшие ноги и пустился в долгий обратный путь к крепости, напрочь забыв про Белинду.

На следующее утро, в ослепительном сиянии сине-золотого осеннего дня, ночное происшествие утратило зловещий оттенок, сообщенный ему призрачным лунным светом, и стало казаться совершенно безобидным. Вероятно, эти четверо мужчин встретились, чтобы обсудить какой-нибудь срочный вопрос, касающийся сугубо племенных интересов, а если они предпочли увидеться ночью, то это их дело. Аш выбросил происшествие из головы и, наверное, никогда больше не вспомнил бы о нем, если бы не случайная встреча в сумерках, состоявшаяся примерно шестью днями позже.

В тот вечер в поло не играли, и потому Аш взял ружье и отправился стрелять куропаток в лесочке у реки, а возвращаясь обратно вскоре после заката, встретил на дороге неподалеку от расположения кавалерийских частей одного человека, совара из своего эскадрона. Последний свет дня быстро мерк, и Аш узнал солдата, только поравнявшись с ним. Ответив на воинское приветствие, он прошел мимо, а потом резко остановился и повернулся, вдруг вспомнив этого мужчину. Он опознал его отчасти по походке – по манере слегка вздергивать одно плечо в такт шагам. Но было еще одно: старый шрам, который рассекал пополам правую бровь и который Аш, сам того не сознавая, успел заметить на лице, мельком увиденном в ярком лунном свете.

– Дилазах-хан…

– Сахиб?

Мужчина повернулся и подошел к нему. Он был патаном из афридиев, и его племя являлось одним из многих, формально подчинявшихся власти эмира Афганистана, но на практике не признававших никаких законов, кроме своих собственных. Ашу пришло в голову, что ночью на равнине Дилазах-хан почти наверняка встречался со своими родственниками, которые принесли ему новости из родной деревни, скорее всего касавшиеся родовой вражды с каким-нибудь соседним племенем, один или несколько представителей которого могли служить вместе с ним в корпусе разведчиков.