Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

Он посмотрел на свою спутницу. Держа его за руку, рядом бежала смуглая черноволосая девушка, завернутая в светло-желтые шкуры неведомых ему животных. На минуту ему показалось, что он знает её уже тысячу лет, что однажды они уже бежали вот так по бесконечному каменистому тоннелю навстречу морю, держа друг друга за руку, ощущая каждую частичку уставших, ободранных камнями и острыми ветками тел, облизывая пересохшие губы, ища в видневшемся впереди куске голубого неба спасение и покой.

В этот момент девушка тоже на него посмотрела. Она ответила ему пристальным взглядом черных бездонных глаз и улыбнулась. Может быть, Герману это только показалось, либо очень хотелось, чтобы она улыбнулась, или он вспомнил, что она улыбнулась ему в том, другом измерении, откуда к нему пришло сейчас это неожиданное «дежа вю». Параллельная реальность? Воспоминание из прошлой жизни? Ответить на эти вопросы времени не было: они подошли к выходу из тоннеля.

Перед ними открылся потрясающий своей красотой пейзаж, полный бурной растительности, насыщенный живыми пестрыми красками цветочных полей и яркой зелени сочных лугов. Эту часть острова Герман ещё не видел. Отсюда остров оказался действительно огромным.

Возвышенность, на которой они оказались, пологой долиной спускался к небольшой реке, серебряной нитью рассекавшей остров на две половины. За рекой ландшафт плавными волнами поднимался вверх, заканчиваясь круглым куполом довольно высокой горы. Гора закрывала горизонт и уходила вдаль, рассеченная ущельями и впадинами доисторических извержений. На склонах паслись стада коз, среди лесов виднелись небольшие, засаженные где пшеницей, где кукурузой поля. Тут и там виднелись пещеры и круглые хижины небольших селений, от крыш которых к небу поднимался дымок костров. На этих склонах остров был много больше заселён.

Теперь Германа вела девушка. Эта местность была ей знакома. Она уводила Германа вниз – по лесистому холму, огибая скалу-перст с обратной стороны. Герман видел, что туземка направляется в сторону побережья, где, по всей видимости, и находился сейчас плененный Андрей.

Неожиданный всплеск воды заставил Осборна вздрогнуть. Он только что поднялся на палубу, чтобы осмотреть стены подземной бухты: своим глазам он доверял больше, чем видеокамерам. Обернувшись на звук, Осборн увидел дрейфующую к нему бутылку. Он взял висевший поодаль шест-глубиномер и через две минуты притянул бутылку к борту. Таких бутылок сейчас не выпускали: она была пузатой и сужалась кверху, наподобие арабских бурдюков. Бутылка была выдута из толстого зелёного стекла и могла быть неплохим сувениром в каком-нибудь марокканском магазине. Посмотрев через бутылку на свет, внутри Осборн увидел свёрнутую в узкую трубочку записку.

«Послание в бутылке? Интересно, Стинг выловил точно такую же, когда писал свою песню?» Стинг был у Осборна любимым певцом. За его гениальность ирландец Осборн прощал Стингу даже то, что тот был англичанином.

Вытащив пробку зубами, Осборн вывалил записку себе на ладонь. Это была обычная тетрадная бумага в клеточку, на которой их в детстве в школе учили писать.

«Убирайтесь с моего острова!» – прочёл он на листе. Надпись была сделана от руки, синим тонким фломастером и написана по-английски. Внутри бутылки что-то скрипнуло. Перевернув её вверх дном ещё раз, на ладонь упало кольцо. Это было кольцо Танцора.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! – разразился проклятиями Осборн. Он скатился в кубрик, и развернул к себе компьютер. На электронном радаре слежения сигнал Танцора пропал. Передатчик у каждого из них был искусно вшит в гуанчскую одежду. Он посылал сигнал, улавливаемый выносной антенной, установленной в трёх местах на острове и на самом катере в том числе. Датчик Танцора теперь не двигался. Он неподвижно светился почти у самого выхода из подземного хода наружу.

– Дьявол! – взревел Осборн. Сюрпризы сыпались на него один за другим. Операция рушилась на глазах. «С Танцором что-то стряслось». Схватив из шкафа свою гуанчскую шкуру, Осборн нажал кнопку на пульте управления микролифтом и стал выбираться на палубу.

Второй его коммандо из своего угла молча следил за движениями командира. Осборн догадался, что тому непонятна его суета и раздражение, но решил ничего Угрюмому не объяснять.

– Пако! Остаёшься здесь, ждёшь меня. Будь на связи. И присматривай хорошенько за русским. Ты за него отвечаешь!