– Так уж у них мозги устроены…
– По какой цене вы берете у этого индуса?
– Шесть тридцать…
– Совсем неплохо…
Чем-то нереальным веет от плотных гардин, застекленных книжных шкафов, глубоких кожаных кресел и диванов, чем-то похожих на бивак, временно разбитый в чужих краях.
– А правда, – спрашивает она, – что Рим выводит две дивизии?
– Слышали новость? Зону национализировали.
Крылатая колесница времени прогромыхала по соседству.
Все распадается по швам… на горных факториях и плантациях копры… в гарнизонах и на заставах… слухи о восстании распространяются со скоростью молнии… по всем отдаленным уголкам земли… разговоры о слугах и лавках, сравнительный анализ курсов валют, обмен кулинарными рецептами… куча того, что Ким именует «беседами двойного назначения», которые выглядят банальными на первый взгляд, но на самом деле содержат в себе секретную информацию…
– На вашем месте я бы поторопился… Владелец магазина утверждает, что, возможно, к нему не завезут больше мятного соуса вплоть до следующего года…
(Фонды сокращены.)
Грег поспешно оборачивается к графу…
– Ах, тот самый коричневый сахар, который так вам нравился… Продано все до последней капли…
Граф бледнеет, он этого не ждал.
– А что, из местной патоки такого сделать нельзя? – вмешивается Ким…
Граф бросает на него взгляд, в котором явно читается нечто вроде «а твоего собачьего мнения тут никто и не спрашивал».
– Это правда, что вы выводите две дивизии? – спрашивает одна из лесбиянок…
Губернатор кашляет и что-то мычит. Он знает, что Риму угрожает вторжение варваров с севера. Войска выводятся из Англии, Германии и Северной Африки. Он делает все возможное для того, чтобы это прошло как можно более незаметно и легко. В один прекрасный день колонисты проснутся и увидят, что гарнизона больше нет.
– Они все ушли. Выдвинулись ночью… Время собирать вещички и сматываться, если повезет. Назад, в Рим, Лондон, Париж, где они будут предаваться стенаниям по поводу тесных квартир и отсутствия слуг…
***
Ким вышел за пределы времени, теперь он может посмотреть со стороны на время, простирающееся перед ним. Он видит ферму в Сент-Албансе, Джерри Эллисора и собаку но кличке Ровер, белку с пробитой головой, застывшую в падении с верхушки дерева хурмы..
Сын Старика Бикфорда складывается пополам, получив в живот заряд шрапнели из ружья 44-го калибра… машина влетает на мостовую и пробивает насквозь витрину магазина, осколки стекла сверкают под тусклым светом уличных фонарей – покрытые синяками лиловые скулы и голубые глаза Судьи Фарриса взирают на него с холодным презрением… только там его не было, не было его нигде ни при одной из этих сцен, пустое пространство, наполненное вакуумом, мертвая зона, в которой он скрывался за рамками кадра, причем ему приходилось постоянно пятиться, потому что его преследовал по следам азотистый запах горящей пленки…
И вот теперь прямо перед ним лежит обширная базарная площадь, простирающаяся во всех направлениях до самого неба… И Тони показывает… «Это рынок, Ким… ты можешь купить здесь все, что тебе захочется, и заплатить за товар своим ожиданием… Это здесь самая ходовая валюта… что хочешь, то и получаешь… ты только посмотри… оружие, наркотики, мальчики всех цветов и размеров… И это все твое… Разумеется, мы у тебя за это кое-что попросим, но это же логично, не правда ли?..
Ким пожимает плечами:
– Да, логику твою я понимаю, если ты об этом… Тони уносится прочь…
– Ну, если ты хочешь так думать, то… – Его капризный голос тает вдали…
Перед ним появляется арабский полицейский.
– Паспорт, – требует он по-арабски.
Ким слышит свой голос, отвечающий ему что-то на том же языке, со стороны, словно это говорит не он, а кто-то другой. Полицейский изучает паспорт Кима. Он вооружен дешевым автоматическим пистолетом в кобуре с клапаном на кнопке. Модель 380, заключает Ким. Полицейский возвращает паспорт Киму и движется дальше. Глядя в неподвижное, как маска мумии, лицо полицейского, Ким обнаруживает, что способен думать на привитом ему языке. Это похоже на то, как начинаешь осваивать незнакомый инструмент, но он быстро улавливает суть.
Вернувшись в отель «Ганимед», Ким обнаруживает, что здание стало гораздо больше, чем ему показалось вначале: садик во дворе превратился в огромную территорию с деревьями, бассейнами, ручьями, беседками и летними домиками. Сам же город превратился в огромную базарную площадь.
Читать дальше