Виктор Мануйлов - Лестница

Лидия Максимовна разливала по тарелкам суп.

Усевшись напротив, он поблагодарил ее и принялся за салат оливье, стараясь не отрывать взгляда от своей тарелки.

Странно, но Лидия Максимовна даже не пыталась втянуть его в разговор и казалась глубоко погруженной в свои мысли. А он, совсем забыв о желании поговорить с ней о некоторых правилах безопасности, чувствовал разочарование: ему хотелось дать ей отпор и раз и навсегда установить в отношениях между ними непроходимые границы.

Тепляков ел, почти не чувствуя вкуса и насыщения, а когда все-таки глянул на свою хозяйку, то успел перехватить усмешку на ее влажных губах, заметил, что грудь ее прикрыта пуховым платком, и решил, что она просто-напросто играет с ним, как кошка с мышью, может быть, проверяя его на вшивость. Он и сам не против игр, но в них тоже должны существовать правила и границы,

Они поели и молча покинули кафе. Дальше все шло по плану: банк, офис. День промелькнул — и ничего не случилось.

Тепляков отвез хозяйку туда, откуда ее взял. Прощание было сухим, официальным. Он явно ее разочаровал. Можно было бы торжествовать, но ничего, кроме растерянности, он не испытывал.

Почти один к одному повторилось и на другой день, и на третий. Однообразие не столько утомляло, сколько навевало скуку. А главное — он за эти дни ни разу не встретился с Машенькой. Разве что во сне. А завтра. завтра ему возить Мих-Миха. Как Тепляков ни старался отнестись к этой перемене спокойно, удавалось это с большим трудом. Ладно, что будет, то и будет, решил он. Главное — держать дистанцию.

Очередной рабочий день закончился раньше обычного. На этот раз Тепляков остановил машину у знакомого дома на улице Дворянской, молча недоумевая, почему хозяйка велела ехать сюда, а не на бульвар Свободы.

Вдоль тротуара теснились машины вернувшихся с работы хозяев. Тепляков всегда останавливался напротив второго подъезда. На этот раз место было занято внедорожником, засыпанным снегом, с тонированными стеклами и заляпанным задним номером. Почти все машины походили одна на другую, но тот факт, что на заднем стекле внедорожника чернел полукруг, очищенный дворником, и очищенный совсем недавно, вызвал у него смутное подозрение. Ни один уважающий себя хозяин не станет этого делать: он обязательно возьмет щетку и очистит все стекло. К тому же, судя по следу, оставленному колесами, и скопившемуся снегу на крыше, машина стоит на этом месте давно. И даже очень. Может быть, со вчерашнего вечера. Более того, несмотря на тонированность, на просвет виднелась часть силуэта сидящего в машине человека. Конечно, это мог быть силуэт чего угодно, напоминающий человека, но все вместе вызвало у Теплякова тревогу. Только поэтому он не стал приближаться к подозрительной машине, остановившись метрах в тридцати на противоположной стороне проезда.

Выключив зажигание, он повернулся лицом к хозяйке.

— Лидия Максимовна, я вас прошу выходить через левую дверь.

— Почему? — удивилась она.

— Что-то мне вон та машина, что напротив вашего подъезда, очень не нравится.

— Да полноте, Юра! — воскликнула она, подвигаясь к правой двери. — Это же смешно — в каждой машине видеть нечто подозрительное.

— Я вас убедительно прошу не выходить с той стороны, — сквозь зубы процедил он. — Даже если я и ошибаюсь. Лучше ошибиться, чем подставлять свои головы под пули.

— Господи, Юра! Это уже похоже на паранойю. Вот уж не ожидала от вас! Какие пули? Я понимаю: бдительность и все такое прочее, но не до такой же степени! И еще должна вам сказать, что у меня нет врагов, которые пожелали бы моей смерти. Я всего лишь исполнительница воли моего мужа. Именно ему и нужен телохранитель. Ему не раз угрожали, однажды под днище машины подложили мину, и лишь чистая случайность спасла его от гибели. Так что, мой юный рыцарь, нет смысла так напрягаться.

— Пусть даже так, — не уступал Тепляков. — Но что вам стоит выйти не в правую, а в левую дверь? И только после меня? Доставьте мне такое удовольствие. Если ничего не случится, мы с вами вместе посмеемся над моей шизофренией.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему, — согласилась она с ноткой призрения. Спросила: — С какой ноги мне вылезать из машины? С правой или с левой?

— С какой удобнее, сударыня.

В это время в полукруге заднего стекла внедорожника промелькнуло что-то светлое, как будто кто-то одним движением протер стекло.

Тепляков, открыв дверцу, рывком покинул машину чуть раньше своей подопечной, держа в поле зрения подозрительную машину и в то же время следя за выбирающейся из машины Лидией Максимовной. В это мгновение он уловил, как в странной машине быстро опускается стекло на задней двери. Еще как следует не оценив обстановки, он кинулся к Ковровой, уже шагнувшей наружу, но еще не успевшей выпрямиться во весь рост, рванул ее руку вниз и на себя, как из темной щели вдруг запульсировали огоньки выстрелов. Мелькнул испуганный и одновременно яростный взгляд Лидии Максимовны, и только после этого в уши Теплякова ворвались и выстрелы из «калаша», и ее вскрик, и характерный звон крошащегося лобового стекла, и не менее характерные звуки, производимые пулями, вонзающимися в металл кузова.