Виктор Мануйлов - Лестница

— Леночка, ангел ты наш хранитель! Скажи мне, грешному, кто меня ожидает в ближайшем будущем? — спросил он, молитвенно сложив руки.

— Дама-пик и казенный дом, — усмехнулась Элен.

— Свят-свят-свят! — воскликнул Тепляков. — Избавь меня Всевышний от казенного дома, а от дамы-пик я и сам избавлюсь!

— Нет уж, голубчик, не избавишься! На то и дамы-пик, чтобы держать вашего брата в пиковых рукавицах, — продолжала нагонять туману Элен.

— А ударение на слове «пиковых» на каком слоге? — пытался рассеять этот туман Тепляков.

— На первом, естественно.

— О, всемилостивейший аллах! — воздел он вверх руки. — До чего же некоторые дамы любят пользоваться своим положением, чтобы унизить беззащитного мужчину. Я бы таких дам не подпускал к ним и на пушечный выстрел.

— И что бы вы, беззащитные мужчины, делали без этих дам?

— Радовались бы жизни и не забивали свои мозги ненужными проблемами.

— А если мозги отсутствуют?

— Тогда совсем другое дело, госпожа привратница. Тогда таких дам пропускают через мясорубку и заполняют этой массой пустую черепную коробку мужчин.

— Болтун ты, Тепляков, — хохотнула Элен. — И за что тебя девки любят?

— Боже, Леночка! Покажи мне хотя бы одну из них, и я тебя расцелую!

— Нужны мне твои поцелуи.

Между тем Тепляков догадывался, кто его ждет: он пришел на полчаса раньше назначенного срока, устроился под грибком, оставшимся от прежних хозяев детсада, и видел, как к воротам за пять минут до десяти подкатил черный лимузин, как из него выбралась женщина в шубке из серебристого песца, с чернобуркой вместо воротника. Самое интересное, что она выбралась с левой — водительской — стороны, огляделась и, не заметив ничего подозрительного, проследовала к калитке, которая отворилась при ее приближении: женщину, судя по всему, ждали. И вот уже двадцать минут она в кабинете Рассадова, а о чем они там говорят, известно разве что одному из множества божеств, которым поклоняется многомиллиардное население планеты.

От скуки и нечего делать Тепляков собрался было продолжить свою болтовню и что-нибудь выведать у Элен, но тут щелкнуло в динамике, и голос Рассадова, странно благодушный, если не сказать — разнеженный, будто человек только что из бани, произнес, растягивая гласные:

— Тепляко-ов зде-есь?

— Ждет, — коротко ответила Элен, презрительно дернув губами.

— Пригласи-и.

Тепляков поднялся, сочувственно скривив лицо: про отношения женатого шефа со своей секретаршей ходили среди курсантов всякие слухи. Элен глянула на Теплякова, в ответ тоже состроив физиономию, которую надо было понимать так, что, мол, ничего не поделаешь: все мужики сволочи, и пожелала:

— Ни пуха!

— К черту! — откликнулся Тепляков, по привычке одернулся и шагнул к двери.

Первое, что он увидел, перешагнув порог кабинета, это голые по локоть полные руки сидящей к нему вполоборота женщины, сохранившие летний загар, густые темно-каштановые волосы, рассыпанные по плечам и спине, прикрытым вязаной безрукавкой.

Женщина повернулась на звук открываемой двери на вращающемся кресле и с любопытством уставилась на вошедшего.

— Здравствуйте, — произнес Тепляков, остановившись в ожидании следующей команды, испытывая неловкость от пристального, изучающего взгляда незнакомки. Было что- то еще в этом взгляде, что-то странное и едва уловимое, с чем Теплякову сталкиваться еще не приходилось. Он попытался погасить в себе возникшую тревогу, переведя взгляд на Рассадова.

— Вот это и есть Юрий Николаевич Тепляков, — не ответив на приветствие, представил его Рассадов деловым тоном. И уже Теплякову: — Проходи, Юра, садись! — и показал рукой на свободное кресло. — А это (кивок в сторону женщины) Лидия Максимовна Коврова. Она здесь представляет своего шефа, который нуждается в телохранителе, — добавил он со значением. — Из всех претендентов Лидия Максимовна выбрала тебя. Я уверен, что вы сработаетесь.

— С кем? С Лидией Максимовной или с ее шефом? — спросил Тепляков.

— И со мной тоже, — опередила с ответом Коврова.

Пока Тепляков шел от двери и садился под ее внимательным взглядом, чувство тревоги, еще не выраженное словами, поселилось в нем и не отпускало. Теперь и он взглянул на женщину в упор, чуть сощурив глаза, и, по привычке, привитой на курсах, отмечать всякое лицо, попавшее в поле зрения и привлекшее внимание, мысленно составил ее словесный портрет: лет сорок-сорок пять, скорее всего — разведенка, нос прямой, рот большой и узкий, про который говорят — злой, брови подбриты, ресницы удлинены, глаза небольшие, черные, «пронизывающие», подбородок несколько тяжеловат, шея короткая, на правой щеке, возле уха с золотой серьгой, родинка величиной с яблочное семечко, рост сто семьдесят, фигура средняя, несколько полноватая. Вывод: баба жесткая, цену себе знает, не остановится ни перед чем и, не исключено, оказывает сильное влияние на своего шефа. Особенно, если он ее муж или любовник. С ней надо будет держать ухо востро.