Барбара Абель - Невинность палачей

Алисии снова хватает только на кивок.

– Я…

Она сглатывает несуществующую слюну, изображает улыбку, которая моментально застывает на лице, и делает еще одну попытку.

– Мне очень жаль, но отец… Отец оставил свой бумажник дома.

Полицейский строго смотрит на нее.

– Пожалуйста, подождите! – И он снова просматривает карты.

Алисия затаивает дыхание. Следующее мгновение удлиняется, как это обычно происходит в bad trip [17], трепещет, как струна времени, как резинка, растянутая до предела, до точки разрыва…

С заднего сиденья Франсис прислушивается к этому странному диалогу. Обрывки фраз, которые ему удается уловить, путаются в голове, но он догадывается, что происходит нечто необычное. Поворачивает голову и обнаруживает рядом с собой спящего подростка. И это тоже кажется ему странным. Что-то упорно от него ускользает, но знать бы, что именно… Атмосфера в этом авто угнетающая, вот это совершенно точно. Смутный образ возникает перед глазами, и он пытается его удержать. Картинка возвращается, снова исчезает, ускользает, потом появляется, все в каком-то странном ритме – похоже, что в такт миганию полицейских маячков, освещающих салон…

И вдруг на него снисходит озарение. Картинка выкристаллизовывается в сознании, и старик наконец понимает, что его так взволновало: дама, которая еще недавно сидела рядом! И с которой так приятно было беседовать…

– Жермен! – зовет он.

На переднем сиденье Алисия вздрагивает. Потом оборачивается к отцу и шепотом умоляет его помолчать.

Франсис смотрит на нее с удивлением. Эту женщину он уже где-то видел. Ах да, это та самая злючка, что недавно все испортила! Смутные реминисценции о словесной перепалке между Жермен и женщиной-водителем выскальзывают из-за кулис памяти, но они пока не на авансцене, освещенной прожекторами воспоминаний. Ощущения неясные, и эта неопределенность приводит его в раздражение. Другие образы примешиваются к воспоминанию о ссоре, но когда это было?

Какой сегодня день недели?

В попытке сосредоточиться старик вызывает в памяти лицо Жермен. Они обменялись всего парой фраз, но знакомство обещало быть приятным, и Франсису хотелось бы его продолжить. Может, они работают в одном отделе? Если так, почему никто не предупредил, что на работу приняли новенькую? Очень неприятно… Если он правильно помнит, она дала точный ответ на вопрос, когда они приедут, а это означает, что и место назначения ей тоже известно. Ей – да, а ему – нет. Просто возмутительно! И тут в памяти всплывает эпизод, когда Жермен разговаривает с женщиной за рулем и та размахивает у нее перед носом… Неужели это был пистолет? А потом она сказала…

«Я выстрелю в ту же секунду, как вы шевельнетесь!»

Сердце подпрыгивает у старика в груди. И он с ужасом смотрит на Алисию. Как он сразу не заметил? Эта злючка – совсем не та, за кого себя выдает. Она вовсе не водитель по найму и не служащая их конторы. Вообще непонятно, кто она такая, однако он уверен, что она…

Стоящий возле машины полицейский обращается к Алисии:

– Будьте добры съехать на обочину!

Алисия закрывает глаза. Черная бездна разверзается под ногами и готова ее поглотить… До Германии остаются считаные километры. Возможность выдохнуть, расслабиться – так близко. И если она сейчас сглупит, все пропало. Если подчинится, все будет кончено. У нее нет выбора. Придется нажать на газ. Она знает, что не выкрутится, что все это очень плохо закончится. Но если остается хотя бы мизерный шанс скрыться от правосудия, она обязана попробовать.

Она попросту не в состоянии подчиниться и сдаться. Просто не в состоянии. Ощущение такое, будто она стоит на краю непреодолимой пропасти, и, веля ей съехать на обочину, полицейский в то же самое время приказывает: «Прыгай!»

Но никто, будучи в здравом уме, не прыгнет по собственной воле в пропасть. Это противоестественно. Ее тело отказывается подчиняться. Она не может навязать ему свою волю, потому что и воли-то не осталось. Некоторые полагают – и даже утверждают! – что выбор есть всегда. Неправда. Бывают обстоятельства, когда ни одна из опций не обещает спасения.

Печально, но это так…

– Хорошо! – говорит она с таким видом, будто согласна выполнить требование.

За спинкой водительского сиденья Франсис с огромным интересом рассматривает мужчину в униформе, стоящего возле передней дверцы авто. Того самого мужчину, который разговаривает со злючкой-террористкой.

Он испытывает огромное облегчение.