Кьяра Гамберале - За десять минут

– Нет, тебе еще рано. Попробуем на следующем уроке.

Пауза.

– Ты все-таки продолжаешь ту глупую игру, которую тебе предложила сумасшедшая психологичка?

Почему он такой грубый? Такой агрессивный? Особенно после приезда из Дублина, как будто ему мало того, что он сделал? Не проще ли просто попросить прощения?

«Это потому, что он очень высокомерный для того, чтобы просить прощения», – говорит Джанпьетро. «Это потому, что он очень ранимый для того, чтобы просить прощения», – говорю я.

– Да. И наш урок вождения был сегодня моими десятью минутами.

– Нет…

– Да!

– Лучше бы в течение своих десяти минут ты выслушала меня.

– Я тебя слушала всю нашу совместную жизнь, все восемнадцать лет.

– Но ты меня всегда прерывала, особенно в последнее время. Никогда не дослушивала до конца, никогда не пыталась понять.

– А ты послушай, кто сейчас говорит.

– Хорошо. Ты не нарушишь правила своей игры, если сделаешь в один день две новые вещи?

– Нет.

– Тогда выслушай меня до конца, мне хватит десяти минут.

– Хорошо, начинай.

– Только не прерывай меня.

– Хорошо, не буду.

Он начал говорить.

В машине.

Я сижу на его месте – за рулем, он сидит на моем месте – на пассажирском сиденье.

Он говорит.

Я слушаю.

Он не останавливается.

Я не перебиваю. Не перебиваю, когда проходят десять минут, не перебиваю, когда проходит час.

Он рассказывает о том, что сам не может понять, что с ним случилось в Дублине. После переезда в Рим он не мог меня узнать: я постоянно была злая и недовольная. Он говорит, что уехал в Дублин именно потому, что хотел дать мне отдохнуть от себя. Получается, как бы ради меня. Ох, как мне хотелось в этот момент его прервать, но я сдержалась. Он говорит, что я была действительно права: не надо было переезжать из старого дома в Викарелло. Вспоминает, как было легко в первые годы нашей совместной жизни, какими мы были счастливыми. Он говорит, что раньше я на него смотрела, как на бога, и он себя чувствовал, как бог. А потом, когда я излечилась от анорексии, начала нормально питаться, окончила университет, написала свой первый роман, начала работать в журнале, мой взгляд изменился. В моих глазах он видел отражение всего лишь мужчины, которого я просто любила, а не идола, которого обожествляла.

Здесь мне тоже еле удалось удержаться и не возразить. Неужели для двух людей не достаточно просто любить и быть любимыми, зачем становиться богами друг для друга?

Он говорит, что Сиобан смотрела на него, как на бога. Так, как я смотрела на него раньше.

Я беру его за руку.

Он говорит, что я не должна брать его за руку, если я не в силах понять его.

Я отпускаю его руку.

Он говорит, нет смысла бросать руку, если я до нее уже дотронулась.

И я снова беру его за руку.

Он говорит, что не может понять, что ему сейчас нужно.

– Я скучаю по тебе, по нашей жизни, знаешь? Но я не хочу вернуться в болото, из которого вырвался, не хочу видеть тебя вечно в отвратительном настроении. Мне не хватает нашей былой интимности, наших горячих чувств…

Я молчу.

– Я не могу жить без тебя. Ведь ты тоже не можешь жить без меня? Если мы не можем жить друг без друга, почему мы не можем принять друг друга такими, какие мы есть?

Я молчу.

– Может, нам попробовать встречаться чаще, ходить в кино, учиться водить машину, даже поехать вместе куда-нибудь? Ты со мной согласна, Магу?

Я молчу.

– Десять минут давно прошли, скажи мне что-нибудь.

Я молчу.

Что произошло с нами? Мы оба сбились с пути. Как найти дорогу друг к другу? Где тот сказочный герой, Мальчик-с-пальчик, который выложит дорожку из камешков, один за другим, чтобы не заблудиться и найти единственный верный путь?

16 декабря, воскресенье рассвет 7:31 – закат 16:40

– Дорогая, я тебя обожаю! – не может сдержать восторг Джанпьетро. – Поверь, уже давно надоело подыгрывать тебе и делать вид, что нет никакого праздника.

– Представь, как мне будет больно подыгрывать вам и делать вид, что праздник существует. Восемнадцать лет, из года в год, мы вместе с Моим Мужем убегали от него на край света. А в этом году…

– Перестань. Восемнадцать лет мой отец не хочет меня видеть, ровно восемнадцать лет прошло с тех пор, как не стало моей мамы и я праздную Рождество без семьи, в одиночестве. Представь, в прошлом году я снял для себя сауну и проторчал там один. Я уж не говорю об Ато. А как ему в эти праздники, ты подумала? Где его семья? Увидит ли он ее когда-нибудь? Вернется ли он когда-нибудь в Эфиопию?