Ялмар Тесен - Узы моря. Опасное соседство. Возвращение

Джеймс не стал призывать на помощь психотерапию, ибо Анна давно уже миновала ту стадию, когда подобные сеансы еще способны как-то помочь. Ее состояние было результатом многочисленных стрессов, которые настигли ее в таком сочетании, что сумели нарушить даже метаболические процессы в организме, и теперь ее же собственный мозг отравлял ей жизнь — не ядами, а, напротив, тем, что отказывался вырабатывать естественное противоядие, транквилизатор, без которого нормальная жизнь попросту невозможна. Это был жестокий и страшный недуг. Те лекарства, которые Джеймс прописывал Анне, должны были, конечно, со временем исправить нарушение мозговой деятельности. Но только со временем, и чтобы выиграть это время, схватка предстояла не на жизнь, а на смерть.

Спускаясь по старой, скрипучей лестнице, Анна свернула не там и случайно оказалась в баре, залитом ярким неоновым светом. Лампы отражались в натертом паркетном полу, не застланном коврами, и в сверкавшей зеркальной стойке, где виднелись ряды бутылок. Посреди бара за игорным столом двое молодых мужчин в шортах играли в какую-то явно увлекательную и сложную игру, а все остальные посетители, выстроившись у стойки бара и облокотясь на нее или сидя к ней спиной на табуретах, следили за игрой. Большинство зрителей тоже были в шортах. До Анны долетали непонятные восклицания, явно имевшие целью подбодрить, игроков, и громкий смех. Бородатый мужчина, сидевший лицом к Анне, которая так и замерла в дверях, вглядываясь в лица мужчин у стойки, окутанных пеленой табачного дыма, подтянул отвисший животик и выпятил грудь. Потом поднялся, оперся загорелым коленом о край стола и перестал играть, с открытым ртом уставившись на девушку. Второй игрок, сидевший к ней спиной, так что виден был хвост вылезшей из шортов рубашки, тоже обернулся.

Анна была в светло-зеленой хлопчатобумажной блузке-безрукавке, в юбке из той же материи и кожаных сандалиях; никаких украшений — ни сережек, ни кольца, ни даже часов на руке — и ни малейших следов косметики. Кожа на руках и ногах девушки была гладкой, загорелой, хотя лицо казалось болезненным, чуть желтоватым, под глазами залегли темные круги. Зато волосы, густые, прямые, черные, красиво блестели.

В баре воцарилось молчание, слышно было лишь шуршание вентилятора под потолком да позвякиванье стаканов в раковине за стойкой. Вдруг в дверях появился управляющий гостиницей, и Анна, мгновенно почувствовав спиной его присутствие, повернулась к нему и, точно во сне, послушно пошла за ним к выходу, мимо дежурного, в небольшую, темноватую гостиную. За их спинами снова послышались, ставшие странно громкими, даже пронзительными, голоса и смех.

В гостиной она обнаружила только отца и сына Уиндемов; оба они встали ей навстречу. Лица обоих были покрыты здоровым загаром, казавшимся розоватым в свете лампы с розовым абажуром, стоявшей в углу; Анна разглядела еще мягкие коричневые кресла, три черных чайных столика и небольшую, ярко освещенную стойку, а возле нее — несколько черных табуретов. И заказала бокал вина.

Управляющий сновал туда-сюда, стараясь угодить им, и в конце концов даже принес в гостиную меню. Он, похоже, сам был и владельцем этой гостиницы, но самое главное — большим любителем сельскохозяйственных растений: то ли профессионалом-ботаником на пенсии, то ли просто просвещенным дилетантом. Особенно он интересовался различными заболеваниями культурных растений и сообщил, что безумно разочарован равнодушием местных фермеров к его научным изысканиям. Джеймс всегда проявлял интерес к различным типам людей, причем не только с профессиональной точки зрения, и люди с удовольствием изливали на него целые потоки собственных проблем. И правда, легко было поддаться почти гипнотическому очарованию его внимательных, поразительно синих глаз.

По приглашению Джеймса управляющий подсел к ним, пока они обедали. Это был маленький, темноволосый, энергичный мужчина, еще не старый. Он ревниво следил, с аппетитом ли они едят приготовленный им собственноручно фирменный бифштекс с грибами и помидорами, и частенько поглядывал на Анну, сперва даже пытаясь о чем-то с ней заговорить. Однако Джеймс умело направил разговор в нужное русло, и от Анны требовалось лишь улыбаться порой да кивать.

Ела девушка очень мало. Иногда она поднимала глаза на ботаника, ставшего владельцем гостиницы, но глаза ее ровным счетом ничего не выражали, из-за чего тому явно становилось не по себе, и в конце концов он куда-то удалился, извинившись, и более не показывался, пока они пили специально для Джеймса разысканное каберне.