Джозеф Ганьеми - Инамората

Вот он пытался убить одного из моих постояльцев!

Таким образом, в первый и последний раз в жизни я был арестован и препровожден в наручниках в Шестой участок, где были камеры для подозреваемых в поджогах и покушении на убийство.

— Я покончу с этой чертовой полицией! — объявил мой сокамерник, ни к кому конкретно не обращаясь. — Не было ни одного карнавала или обращения в пенсионный фонд, с которыми бы я им не помог, да я уйме людей оказывал личные услуги, не говоря о сотнях баксов, которые я плачу ежемесячно (вы понимаете, что именно я имею в виду), и после всего этого они не могут оставить меня в покое с тем крошечным бизнесом, какой у меня остался! Зачем, скажите, они заявляются в субботу на ночь глядя, запихивают моих клиентов в фургон, а девочек тащат в полицию нравов, чтобы приговорить к шести месяцам заключения в работном доме? Я вам так скажу: у меня сердце разрывается, как вспомню этих девчонок. Им уж и не заработай лишний доллар, с тех пор как «Его Честь» и эта шайка мошенников в Городском совете начали свои сраные реформы (и Кендрик будет не лучше — и не обольщайтесь попусту). Все эти так называемые реформы только увеличивают поборы. Люди всегда будут пить ликер и развлекаться. Я вам говорю, эта страна просто с ума посходила после запрета…

— Заткни хайло, Койл, — прикрикнул дежурный сержант на содержателя салуна и ударил его дубинкой по рукам. Койл вскрикнул, отпрянул от решетки и принялся дуть на пальцы. Сержант прошел немного дальше и остановился там, где стоял я и смотрел сквозь прутья.

— Может, хочешь снять какой камень с души, профессор?

— Нет.

— Ладно.

И он двинул меня дубинкой в пах. Я отлетел к деревянным нарам, привинченным к стенке, и согнулся в три погибели. В нескольких дюймах от моих очков какой-то тюремный шутник нацарапал: «КАЖДЫЙ ДЕНЬ МНЕ ВСЕ ЛУЧШЕ И ЛУЧШЕ». Я закрыл глаза и мысленно взмолился о помиловании, заклиная Господа своей пострадавшей мошонкой.

Шел четвертый час моего заключения и двадцатый час без сна. Ниже я привожу краткий отчет о том, как я провел начало воскресенья шестого декабря, в год одна тысяча девятьсот двадцать третий от Рождества Христова.

0:10. Мне отказано в освобождении под залог и объявлено, что решением судьи Шестого района Карсона я арестован на время расследования по обвинению в умышленном поджоге, выдвинутом против меня комиссаром пожарной части.

0:33. Мне разрешен один телефонный звонок, я позвонил в больницу Джефферсона и справился о состоянии Мины. Дежурившая ночью мегера отказалась сообщать какую-либо информацию о пациентах по телефону, но пригласила меня навестить больную в установленные часы посещений.

1:47. Мои попытки заснуть не увенчались успехом из-за отчаянных воплей накурившейся проститутки в соседней камере, она сетовала на то, что «чертовски трудно» стало жить в этом городе, а также на ненадежность реакции Вассермана.

2:40. Листая наугад Библию, которая поначалу служила мне подушкой, я обнаружил, что в ней нет Книги Стонлоу со стихом 128 (номер его комнаты), зато есть 1 Книга Царств с главой 28 (что достаточно близко), где рассказывается история Аэндорской волшебницы, которая вещала сомневающемуся Саулу голосами мертвых.

3:12. Дежурный сержант сообщил мне, что с меня снято подозрение в убийстве, поскольку каким-то чудом никто из постояльцев «Либерти» не погиб во время пожара. Однако сержант не мог ничего сообщить мне о местопребывании моего кузена Эрнеста.

4:48. Я обнаружил, что имя «Эрнест Стонлоу» состоит из тех же букв что и «Уолтер Стэнсон».

— Вставай, Койл, — рявкнул сержант моему сокамернику. — Твой адвокат явился.

Я приоткрыл один глаз — я лежал на спине, положив одну руку на глаза — и увидел по ту сторону решетки высокого мужчину лет пятидесяти в енотовом пальто, его сопровождала молоденькая девица в норковой шубке.

— Ага, спасибо, что пришли, мистер Паттерсон, — сказал Койл, пожимая сквозь прутья решетки руку своему защитнику. — Извините, что позвонил вам так поздно.

— Пустяки, Джимми, — ответил адвокат. — Мы еще не легли, верно, Джинни?

— Истинная правда, — подтвердила брюнетка, рассматривая свой маникюр. — Мы с Чиффом не ложимся баиньки раньше шести утра.

— Вирджиния?

— Что, дорогой?

Брюнетка невинно поморгала ему в ответ ресницами. Я заметил, что ни у одного из них не было обручального кольца.

Паттерсон предложил своему клиенту сигарету и достал позолоченную зажигалку.