Николь Келби - Розовый костюм

– Значит, ты просто взял и туда вошел? После взрыва? – Она говорила очень отрывисто и немного задыхалась.

В ответ Патрик притянул ее к себе, прижал к груди и держал так долго-долго.

Когда телефоны снова заработали, Кейт позвонила Старику. Она сохранила номер телефона паба «Фогарти» в Ньютауне, хотя отец говорил ей, что звонить следует только в том случае, если она выиграет главный приз в Национальной лотерее. Звонок проследовал от местного оператора далеко за моря, послышались долгие-долгие гудки, и, наконец, трубку сняла сама миссис Фогарти. В Кове было раннее утро, половина шестого.

– Кейт! Дорогая! – закричала миссис Фогарти, перекрывая треск статического электричества. – Ты едешь домой, да?

Она, казалось, была так ужасно далеко, и Кейт вдруг почувствовала, как сильно соскучилась по миссис Фогарти, у которой для каждого находилось доброе слово, а ведь это всегда так важно.

– Простите, если я вас разбудила, миссис Фогарти…

– Разбудила? Да я давным-давно на ногах! Сейчас пошлю кого-нибудь из своих мальчишек за Стариком. Он тебе перезвонит.

– Нет. Я подожду.

Каждая минута разговора стоила целое состояние, но Кейт было наплевать на деньги.

– Неужто ты так преуспела, что запросто тратишь деньги на телефонные звонки? Я, правда, не очень-то удивлена. Ведь это же с ума сойти, как твой Старик хвастается твоими фотографиями! Он ими всю переднюю стену в гостиной увешал.

На секунду Кейт показалось, что пожилая женщина что-то спутала. Она никогда не посылала Старику фотографий.

– Это Кейт, миссис Фогарти. Не Мэгги, а…

– Уж это-то я поняла! Я же не глухая. Он вырезает из газет фотографии, где ты во всяких роскошных нарядах, делает для них аккуратные паспарту и развешивает по стенам. Очень впечатляет. Я слышала, что ты прямо-таки в подружках ходишь с этой, ну, с той, которой все подчиняются – с женой президентской? А она-то что за птица?

– Я не могу сказать…

– Ну, еще бы! Государственная тайна и все такое.

До ушей Кейт донесся крик одного из сыновей Фогарти: «Он уже штаны надевает. Мигом примчится».

А миссис Фогарти сказала:

– Знаешь, между нами, девочками: Старик твой просто жуть как по тебе скучает! Всем известно, что дела у тебя идут хорошо, а он все равно каждое утро тащится на пристань. Встанет на причале и смотрит, как корабли в гавань заходят. И так все время с тех пор, как ты уехала. Ты скажи, ты домой-то приедешь? Ты поэтому звонишь? Потому что если поэтому…

Но тут у нее отобрал трубку отец Кейт.

– Что случилось? – спокойно спросил он, но голос его звучал так, словно он постарел лет на двадцать с тех пор, как она уехала, хотя времени прошло совсем не так уж много.

Кейт рассказала ему все, что знала: день был холодный, бойлер новый, толком его не проверили…

– И он взорвался, а потом пролетел через всю столовую, как ракета, и вдребезги разнес потолок и стены, калеча и убивая всех на своем пути. Пострадали сто девятнадцать человек – в основном телефонистки и техники. Майк был ранен, но, к счастью, легко. Он и другие линейные монтеры помогали выносить раненых из здания. У него уже все в порядке. Хотя в тот день Мэгги чуть с ума не сошла от беспокойства.

Отец молчал. Кейт показалось, что в наступившей тишине до нее доносятся крики чаек, но она ошиблась: это были совсем другие звуки. И тогда она сказала плачущему отцу, что для ее звонка была и еще одна причина – и эта причина ей самой стала абсолютно ясна в ту самую секунду, когда она открыла дверь в квартиру Мэгги и увидела на полу Патрика Харриса, неловко прислонившегося к дивану. Пора было вносить в дом ее бедного замурзанного Иисуса Пражского.

– Мы с Патриком скоро поженимся.

Все соображения высокой морали, которые не давали покоя соседям Патрика и Кейт, вдруг стали совершенно бессмысленными. После того как ирландский мясник вбежал в охваченное огнем здание, спасая людей, он сразу же превратился в героя – во всяком случае, для такого городка, как Инвуд.

Преподобный отец Джон, бывший прославленный игрок футбольной команды Корка, плакал у алтаря, когда Кейт и Патрик наконец-то сказали друг другу «да» и дали клятву верности «перед лицом церкви и государства».

И хотя Кейт сумела-таки выкроить время и сшить из розового букле юбку, почти подходящую по цвету к уже сшитому жакету – она шила юбку вручную, как и требовала Шанель, и снова зашила в подол ладанку с косточкой святого Иуды, – она все же не стала надевать розовый костюм на свадьбу. Она надела свадебное платье матери, в котором несколько лет назад венчалась и ее сестра Мэгги.